Кошмар наяву (2023)

Лиза просыпается в съёмной квартире на окраине Спрингфилда — третий раз за неделю в 3:15. На тумбочке валяется распечатка с картой города, обведённая красным: заброшенная фабрика «Грант Индастриз». Вчерашний кофе в кружке с треснувшей ручкой покрылся плёнкой. "Ты опять не спала?" — Джейкоб, сосед снизу, ставит перед ней новую чашку. Его рукав закатан — на запястье татуировка: *7-34-12*. "Там были цепи… и чей-то голос", — бормочет Лиза, не замечая, как он напрягается. Позже в библиотеке Эмили, её сестра, находит в микроплёнке 1987 года фото: рабочие у печи, на стене — те же цифры. "Это не совпадение", — Эмили проводит пальцем по экрану, оставляя след на пыльном стекле.

В подвале фабрики Лиза находит ржавые кандалы и кассетный плеер. Джейкоб, протискиваясь через обвалившийся проход: "Мы не должны тут быть". На плёнке — голос девочки: *"Они думают, мы спим"* — и шум, похожий на скрип качелей. Дома Лиза замечает, что цифры на тату Джейкоба совпадают с датой исчезновения первого ребёнка в 1987-м. "Объясни", — она ставит перед ним фото. Он молчит, разбивая стакан о раковину. Всю ночь Лиза копается в архивах, находит связь его семьи с фабрикой. Утром звонит Эмили: "Проверь подвал ещё раз". Там — комната с игрушками и свежими конфетами. Стук шагов за спиной: "Я же просил не лезть", — Джейкоб стоит в дверях, сжимая в руке ту самую кассету.