Современный Мумбаи утопает в коррупции и преступности, где честному человеку трудно найти своё место. Полицейский низкого ранга Сартадж Синх страдает под грузом прошлого и от невыносимости настоящего, теряя веру в справедливость. Но всё меняется, когда он неожиданно получает звонок от самого разыскиваемого преступника Индии. Преступник утверждает, что он бессмертный бог и предупреждает о грядущем апокалипсисе: через 25 дней Мумбаи будет уничтожен. Сартаджу предоставляется единственный шанс
В связи с планами модернизации отдалённых районов Индии было принято решение проложить железную дорогу, включая маршрут через туннель в горе, который остался недостроенным ещё британскими колонизаторами. Этот туннель охраняют местные племена, уверенные, что на заваленных камнями проходах лежит древнее проклятие. Представители строительной компании не придают значения местным верованиям и, под предлогом борьбы с предполагаемыми террористами, призывают отряд военных для "урегулирования"
Адити, 23 года, таскает подносы с масала-чаем в кафе на углу переулка Дадара. По вечерам залипает на треснувший экран телефона, пока соседский ребенок стучит мячом по жестяной ставне. В четверг, когда сломался вентилятор, она заметила странные нити на потолке — липкие, с фиолетовым отливом. «Эй, Викрам, посмотри!» — ткнула пальцем в паутину, но студент-айтишник лишь хмыкнул, отодвигая стакан с нимбу-пани: «Опять крысы проводку грызут». На следующее утро в канализации за углом нашли тело
Рави, 19 лет, втискивается между ящиками в чайной переулка Колкаты, разглядывая письмо с печатью компании «Старлайт». Бумага мокнет от пота на ладони: «Освободите участок до 15-го числа». Сестра Мира, швея в кооперативе за базаром, зашивает подол сари клиентки, когда Рави врывается с новостями. «Они снова повысили аренду. Через месяц не наскребём даже на лекарства», — он бьёт кулаком по столу, опрокидывая банку с куркумой. Мира вытирает жёлтые пятна тряпкой: «Дай срок, договорюсь с Сахибом
Адити, 17 лет, живет в переулке за рынком специй в Мумбаи. Ее отец, Радж, чинит старые холодильники в гараже с выцветшей вывеской *ColdFix*. Каждый вечер она забирает младшего брата Викрама из школы, проходя мимо лотка с жареными *панипури*, где продавщица Малика всегда сует им лишнюю порцию: «Растите, а то кости торчат». Однажды Адити находит в ящике с инструментами отца потрепанный блокнот с чертежами странного устройства и обрывком письма на хинди: «Если соберешь — остановишь тех, кто
Авишек, парень в мятом футболке из дешевого мумбайского кафе, нашел потрепанную книгу с санскритскими символами за ящиком с чайными пакетиками. Его друг Рудра, постоянно жующий бетель, усмехнулся: *«Слушай, если там рецепт бабушкиного карри, делись!»* Но ночью страницы начали светиться — на кухне, где вентилятор скрипел, а холодильник гудел, как умирающий слон. В текстах мелькали упоминания о *«нагах под станцией Churchgate»* и ритуалах с куркумой. Через неделю Авишек увидел тень с клыками в
Радж патрулирует доки Мумбаи с фонарём в руке — ищет контейнер с маркировкой *KR-72*, который его брат Викрам припрятал для сделки с колумбийцами. В кармане пиджака жмёт фотографию дочери: *"Папа вернётся до рассвета"*, солгал он ей, выходя из дома. Аарья, бывшая полицейская, ковыряет вилкой холодные пакора в закусочной у порта. Слышит по рации: *"Сахиб, грузовики с севера едут. Остановить?"* — "Нет. Пусть въезжают", — бросает она, вытирая губы салфеткой с розовым
Маули Шривастав, инспектор в потёртой кожаной куртке, каждое утро пробирается через рынок возле станции Кальян, где торговцы кричат: *«Сахиб, свежий имбирь для твоей чайницы!»*. Его кабинет на втором этаже полицейского участка завален папками с делами 1990-х годов; в углу трещит радио с новостями о пропавших девушках из соседних деревень. Начальник, Дханджпал, тычет пальцем в отчёт: *«Ты опять обыскивал склад без ордера? Пресса уже звонит!»* Маули отхлёбывает сладкий чай из жестяной кружки,