Дик Форан

Элла, 19 лет, в рваном фартуке месит тесто на кухне фермерского дома под Оклахома-Сити, пока ее младшая сестра Мэй, 16, чинит патефон на полу гостиной. «Опять мотор заедает, — бормочет Мэй, вытирая пальцы об потертые шторы, — папа же говорил, не трогать его после дождя». Элла бросает взгляд на фотографию отца-шахтера, погибшего год назад: стекло треснуло ровно пополам. Сестры сдают комнаты постояльцам — вчера приехал странный тип в котелке, назвался мистером Кроули, оставил чемодан с немецкими
Лейтенант Джек Карвер, с воротником гимнастерки, заляпанным табачной крошкой, каждое утро обходит пушки на северном валу. Рядом с ним — сержант Эймос Грейвз, бывший шахтер из Пенсильвании, который ворчит, проверяя замки у старых гаубиц: «Опять песок в механизме. Через неделю эти ржавые трубы разорвет, как консервную банку». В казарме №3 медсестра Клара Шелдон, перевязывая раненого рекрута, шепчет: «Если гангрена пойдет выше — отнимут по колено. Решай быстрее», — а сама краем глаза следит, как
Риф Донован, бывший рейнджер с шрамом через левую бровь, приезжает в Ларедо после шести лет отсутствия. В кармане у него смятое письмо от сестры Мэгги: *«Джексены захватили ранчо. Эйб мёртв. Приезжай, пока не продали землю»*. На вокзале его встречает старый знакомый, Бенни-почтальон, жующий табак. **«Смотри, куда лезешь, Риф. Тут теперь их закон»**, — бормочет он, кивая на двух небритых мужчин у салуна «Золотая подкова». Донован снимает комнату над аптекой, вешает кольт на гвоздь у кровати,