Лайла, 27 лет, живет в Сиэтле в полуразвалившейся квартире над вьетнамским фастфудом. По утрам она ворчит на запах имбирного соуса, пропитавший занавески, пока ее парень Картер, бариста из кофейни *Red Elm*, пытается засунуть в микроволновку сломанный тостер. "Опять засыпала за клавиатурой?" — тычет он в синяки под ее глазами. Три ночи подряд Лайла видит один сон: Картер падает с моста Харбор-Айленд в 8:17 утра, держа в руке стаканчик с ее именем, нарисованным маркером. Когда в
Клара Моро, бывшая балерина с согнутой фалангой мизинца от старой травмы, управляет престижной школой в Монреале. Её дочь Софи, 16 лет, каждое утро начинает с отработки *фуэте* в зале с треснувшим зеркалом у станка, который Клара когда-то привезла из Парижа. «Тысячу раз, пока ноги не забудут, как дрожать», — бросает Клара, поправляя серебряную заколку в волосах Софи. За завтраком — овсянка без сахара, зеленый чай — мать обнаруживает в сумке дочери тюбик помады: «Танцовщицы не красятся. Ты
В прибрежном городке Брекенсвилл 16-летняя Элла переезжает в дом на Пайн-стрит после смерти матери. В подвале она находит коробку с письмами 1987 года, адресованными некой Марго. «Ты обещала вернуться до первых заморозков», — читает Элла дрожащими пальцами. По вечерам она слышит скрип половиц, хотя дома никого нет. Её младший брат Джейкоб рисует на стенах спальни чёрных птиц, утверждая, что «они показывают дорогу». Соседка-пенсионерка Рут приносит им пирог с ревенем, но внезапно хватает Эллу за
Лора, барменша из захолустного кафе в Гленвуде, каждое утро вытирала стойку тряпкой с запахом прогорклого кофе. Её дочь Эмили, 14 лет, рылась в коробках на чердаке старого дома и вытащила потрёпанный дневник с символами, напоминающими переплетённые корни. «Смотри, тут даты совпадают с пожаром 1983-го», — Эмили тыкала пальцем в страницу, пока Лора разбирала посуду. Брат Лоры, Джейкоб, чинил в гараже мотоцикл и молчал о странных ожогах на руке, которые появлялись после полуночи. В четверг Мэй, их