Tristin Fazekas

Винсент Карло коптит сигарету у гаража в Бруклине, разглядывая треснувший асфальт. Его младший брат, Томми, ворчит насчет просроченных счетов за электричество в их авторемонтке. "Пять минут болтовни — и мы снова без света", — бросает он, пиная старый аккумулятор. Винсент игнорирует, достает смятый план склада с пометкой "22-я пристань". Эдди "Лезвие" Марко, в красной куртке с оторванной молнией, подходит с кофе в стираном стаканчике: "В прошлый раз на нас
Эмили, 22 года, каждое утро разливает латте в потрёпанном кафе «Блюз» на окраине Чикаго. После смены бежит в колледж, где пялится в конспекты с красными отметинами от кофе. Дома — брат-подросток Лиам, который тайком торгует травкой, пряча пакеты под кроватью с грязным бельём. В четверг Эмили замечает у мусорных баков Джейка, 25-летнего курьера на велосипеде с треснувшим фонарём. Он роется в картонных коробках, выискивая чужую еду: «Привет, принцесса. Дашь круассан в долг?» — ухмыляется,
Йен Цзин рылся в пыльных архивах пекинского института ядерных исследований, когда обнаружил отчеты о странных радиосигналах 70-х. Листы пахли плесенью, а на полях виднелись пометки красным карандашом: «Частота 1420 МГц — неземной источник». В тот же вечер он позвонил Томасу Уэйду, инженеру из Шанхая: «Если это не советская глушилка, то что?» Томас, жуя лапшу из пластикового контейнера, ответил: «Проверь антенны на горе Мерон — там раньше военные ставили эксперименты». Через неделю они нашли
Джейк Морган, детектив с облупившейся татуировкой на запястье, обыскивает полуразрушенный гараж в промышленной зоне Чикаго. В углу, под промасленной тряпкой, он находит пачку стодолларовых купюр, перевязанных резинкой от брокколи, и потёртую фотографию женщины с ребёнком. «Смотри, Карлос, — бросает он напарнику, — это не просто бабки. Кто-то платит за тишину». Ривера, в мятом пиджаке с пятном от кофе, достает из кармана жвачку: «Или забирает семью в заложники». Позже выясняют, что деньги
Хирото просыпается в своей старой комнате с обоями, отклеившимися возле окна. На столе — разряженный телефон с треснувшим экраном и тетрадь по физике, открытая на главе о квантовой механике. За окном слышен голос матери: «Опять проспал? Школьный автобус через двадцать минут!» Он щупит карман пижамы — там лежит билет в кинотеатр, куда они с Саори так и не сходили в 2012-м. В парке возле заброшенных качелей Саори, в синей куртке с выцветшим драконом на спине, бросает ему: «Ты же обещал помочь с
Представь: обычная семейная драма внезапно превращается в адский каток, где все — от нервных подергиваний адвоката до слез бабушки на последнем ряду — работает на то, чтобы раздавить тебя эмоционально. Все начинается с иски матери, которая уверена, что права на дочь — её святое право, и отца, который внезапно осознал, что пропустил первые шаги ребенка. А между ними — девочка, которая просто хочет, чтобы папа читал сказки, а мама перестала плакать в ванной. Вот только система не спрашивает
Знаешь, иногда натыкаешься на фильмы, после которых долго не можешь прийти в себя. Вот эта картина... Блин, она как холодный душ в пятницу вечером — неожиданно, резко и выбивает из колеи. Помню, как в первые минуты думал: "Ну, опять мрачные декорации, затянутые паузы — типичный артхаус". А потом бац! Сюжет начинает вилять, как уж на сковородке, и ты уже не понимаешь, где правда, а где чья-то больная фантазия. Главная фишка — там нет однозначных злодеев. Все эти персонажи, они как