Эмили, барменша из кафе *Maple Hush* в провинциальном городке Сен-Фуа, каждое утро чистила старую кофемашину, пока местный лесник Томас не вломился с обмороженными пальцами и криком: «Они исчезли. Весь отряд скитальцев — только следы к озеру». За столиком у окна Кайо, студент-биолог, ронял ложку в тарелку похлебки — его сестра Алиса была в той группе. В тот же вечер Эмили, нарушая комендантский час, пробиралась к заброшенной метеостанции, где Томас хранил записи о «зимних огнях» — синих
Лиам, 27 лет, в зеленом флисовом свитере с пятном от кофе на рукаве, разгружает коробки с подержанными книгами в магазине *Page Turner* на углу Блур-стрит и Спадина. За окном — февральская слякоть Торонто, снег тает в лужах. Эмили, 19, в рваных джинсах и с термосом матча, тычет пальцем в потрёпанный экземпляр «Степного волка»: «Вы уверены, что это не самопал? Обложка пахнет, как будто её кот пописал». Лиам, переминаясь с ноги на ногу, выдавливает: «Аромат — бонус. Хессе дешевле психотерапевта».
Лиза Ковальски подделывает справку о смерти настоящих родителей Томми, вписывая себя в графу «опекун» дрожащей рукой. Их дом на окраине Хилсдейла с облупившимися синими ставнями становится фоном для странных ритуалов: Томми чинит сломанный велосипед во дворе, пока Лиза заказывает пиццу три раза в неделю, чтобы не палитьсь с готовкой. «Почему у нас нет фоток мамы с папой?» — спрашивает он, разглядывая пустой альбом. Лиза, отрываясь от квитанций за свет, бросает: «Пожар в архиве. Ничего не
Лила, барменша из крохотного кафе в Бруклине, за неделю до Рождества обнаруживает, что её младший брат Джейк тайком продал бабушкины ёлочные игрушки, чтобы купить гитару. «Ты совсем рехнулся? Это же единственное, что осталось от неё!» — кричит она, разбивая чашку с глинтвейном. Джейк, пятясь к выходу, бормочет: «Я хотел группу собрать… Ты же сама говорила, надо мечты ловить». Лила в ярости роется в гараже отца, надеясь найти замену украшениям, и натыкается на коробку с детскими рисунками, где