Лина, 17 лет, перебирает стопки потрёпанных книг в подвале городской библиотеки Монреаля. Замечает в углу старый альбом с выцвевшей обложкой — внутри засушенные крылья светлячков и картавые заметки чернилами: *«Они не гаснут, если вспомнить имена»*. На обратном пути в квартиру над пекарней на Rue Saint-Urbain замечает, что тени на стенах пульсируют синтезовым светом. «Слушай, это не глюки?» — тычет локтем в ребро соседа-художника Элиаса, который роняет тюбик ультрамарина на холст. «Ты опять в
Знаешь, иногда кажется, что старые соборы — как тихие старики, которые хранят кучу секретов. Вот представь: ремонтная бригада в каком-то мрачноватом готическом храме натыкается на дверь, которую, похоже, лет сто никто не открывал. Ну, вызвали археологов — те, конечно, обрадовались, как дети на чердаке у бабушки. Спустились в подземелье, а там… Эх, золотишко, сундуки, всякая древняя мишура — мечта кладоискателя! Но это же кино, так что по-хорошему не бывает. Вот честно — я бы на месте этих ребят