В этом мире, где демоны заняли верхнюю ступень иерархии, а заклинатели и обычные смертные пали в низину презрения, существует лишь одна надежда на спасение. Старейшины, обеспокоенные этим ужасающим положением дел, решают отправить Ли Сусу, дочь ведущего клана Хэнъян, назад во времена, чтобы раскрыть происхождение будущего повелителя демонов и нейтрализовать его, пока он все еще является частью мира смертных. Ли Сусу переносится в тело дочери генерала Е, которая вышла замуж за принца-заложника.
Чжао Юань Чжоу, демон, обремененный тяжестью бессмертия, жаждет освобождения от смерти. Его путь принимает неожиданный поворот, когда он встречает энергичную Вэнь Сяо, молодую девушку, чье присутствие пробуждает в нем незнакомые эмоции. Противоречивый и заинтригованный, Чжао Юань Чжоу начинает сомневаться в своем первоначальном намерении. Однако от притягательности его конечной цели трудно отказаться. По иронии судьбы он переживает трансформацию через саму смерть, только чтобы возродиться и
Лияо, 15 лет, в рваной соломенной шляпе копала канавы на рисовом поле, когда нашла бамбуковую трубку в иле. Внутри — карта с отметкой «Облако-216» и компас отца, пропавшего два года назад. На обратной стороне компаса царапины: «Ищи там, где падают тени Ориона». Вечером, пряча находку от младшего брата, она услышала свист Сяоли — соседки, тащившей корзину с угрями. «Цзинь говорил, компас лгал, — выдохнула Лияо, показывая прибор. — Но вчера стрелка замерла у колодца». Сяоли вытерла руки о фартук:
В горной деревушке провинции Сычуань рыжеволосая Сяо Ли, полулиса-получеловек, ворчит на крестьян, забывающих класть рис в алтарь предков. Её хвост, спрятанный под выцветшим хлопковым платьем, дёргается, когда старый рыбак Чжан приносит ей корзину с карпами: «Луна снова краснеет к полночи. Опять дети в лихорадке бредят». Сяо Ли, разминая в пальцах сушёный корень женьшеня, бормочет: «Не в луне дело, а в том, кто под мостами реки Циншуй шепчется». Она мастерит обереги из бамбука, закапывая их под
Цинь Фэн, детектив из шанхайского участка, вечно завален папками с делами. Его стол — горы бумаг, пустая кружка с остатками зелёного чая и фотография дочери-подростка. Напарник Линь Тай, в мятом пиджаке, предлагает проверить кафе на Нанкинской улице: «Там труп бизнесмена. В кармане — обрывок стихотворения династии Тан». Они спорят о методе: Цинь настаивает на опросе свидетелей, Линь уже рыщет в камерах наблюдения. Вдова Ли Мэй, в чёрном платье, дрожит у стойки: «Он вышел за сигаретами…» На полу
Цинь Хэ в потёртой куртке ковырялся в двигателе «Хонды», когда клиент в костюме Armani замер у гаража. «Ремонт на две недели? У меня совещание в Чжуньгуаньцунь через три часа», — Цинь Лай стукнул каблуком по бетонному полу. Братья не узнали друг друга: Хэ вырос в переулках Тяньцзиня с матерью-уборщицей, Лай — в пекинском особняке с приёмным отцом, владельцем сети отелей. Их столкновение началось с спора о цене замены тормозных колодок — Хэ требовал 600 юаней, Лай бросал пачки купюр на верстак,
Ли Ся, 28-летний аналитик из Шанхая, сбежала от дедлайнов в глухую деревню Юньнани после того, как начальник в чате WeChat написал: «Отчёт к завтраму, или тебя заменят». Её комнату в гестхаусе «Алый феникс» оклеили газетами 90-х, а за окном мастер Чжан Вэй, в засаленной футболке и с потрескавшимися пальцами, лепил горшки на гончарном круге. «Почему не добавляешь глазурь?» — спросила Ли, разминая затекшую шею. «Глина дышит без химии», — бросил он, не отрываясь от работы, а потом молча протянул
Сяо Мин, застрявший в пробке на мопеде под дождем, получает смс от неизвестного номера: *«Твой отец хранил сундук под полом в мастерской. Приезжай, пока дом не снесли»*. Он сворачивает в переулок, заваленный коробками с лапшой быстрого приготовления, и натыкается на фотографию в старом альбоме — отец в фартуке с пятнами краски стоит рядом с женщиной в выцветшем синем халате. «Кто это?» — спрашивает он у соседки, развешивающей белье. «Ли Цин… Она уехала в горную деревню лет двадцать назад.
Соён, 29-летняя официантка из Пусана, случайно сталкивается с Минхо, барменом из Сеула, в кафе "Лунный кролик" возле станции Хондэ. Она разбивает его кружку с логотипом закрывшегося рок-клуба 2008 года. "Эту уже не купишь", — бурчит он, подбирая осколки. Вместо извинений она предлагает починить её в мастерской друга — оказывается, керамистка-самоучка. По дороге через парк Ёнсан они спорят о том, какой кофе хуже: автоматный из круглосуточного магазина или пережаренный арабика
Ли Мин, 24 года, стирала форму с пятнами краски в раковине общежития фабрики в Шэньчжэне, когда почтальон вручил ей конверт с иероглифами бабушкиного почерка. В письме — фотография отца в больничной палате с капельницей на фоне потрескавшейся штукатурки и строчка: *«Рисовые поля продали. Приезжай до снега»*. На следующее утро она выменяла смену у Ван Лин, соседки по цеху, отдав взамен билет на концерт группы из Гуанчжоу. «Твой старик опять в долгах копается?» — спросила Ван Лин, разминая пальцы
Представь, заходишь в такую крошечную лавочку — пахнет старыми книгами и чем-то вроде корицы. А за прилавком сидит старичок с глазами, будто видевшими все эпохи разом. Прикинь, у него на двери висит обычный почтовый ящик, ржавый совсем. Но если сунуть туда письмецо... На следующий день — бац! — ответ. И не абы какой! Говорят, он приходит из прошлого... или будущего? Не уверен. Сам пробовал как-то — написал вопрос, о котором годами молчал. Получил строчки, будто кто-то вырывал страницу из моего