В десятом веке на юге Индии, под властью могучей династии Чола, жизнь простых людей текла спокойно и умиротворенно. В эти времена общество процветало, насаждая культуру гармонии и благополучия. Однако, как это часто бывает, на фоне мира и спокойствия зарождаются семена бунта. Группа мятежников, стремящихся отомстить за разрушенные дома и потерянные судьбы, начинает бросать вызов царствующему порядку. В этот переломный момент на исторической арене появляется Арулможи Варман – человек, чья
Водитель скорой помощи, оказавшись в тени преступного мира, с нетерпением ждет момента, когда снова сможет увидеть свободу. После совершения роковой ошибки, превратившей его жизнь в кошмар, он оказался за решеткой. Каждый день в тюрьме становится для него испытанием, но впереди маячит долгожданный момент освобождения. Целых 14 лет он проводит в заключении, размышляя о своих поступках и мечтая о новом начале. За колючей проволокой он сталкивается с множеством трудностей, но сила воли и надежда
Комали, полная девушка с родинкой над губой, каждое утро месит тесто для идлис на кухне в Ченнаи, пока мать Лакшми жарит карри с асафетидой. «Соседка Шанти выдает дочь замуж на следующей неделе, — бросает Лакшми, помешивая металлической ложкой. — Тебе бы похудеть, а то приданое увеличиваем третий год». Отец Муруган, чинящий велосипед во дворе, кричит через окно: «В пятницу сваха придет — надень синее сари, не позорься». Младшая сестра Маллика, щелкая селфи в зеркале, шепчет: «Дай мне твою
Агилан, 17-летний парень с шрамом на левом предплечье, чинит сети в порту Коччи, пока его младшая сестра Мира толкает его плечом: «Опять проспал рассветный улов? Папа сказал, в этом месяце квоту не выполним». Вода в заливе пахнет гнилью — рыба ушла на глубину, а старики в чайной лавке на рынке Маттанчерри шепчут про «старую месть океана». Ночью Агилан крадется к заброшенному маяку, где находит карту с отметкой «Дварка-1947» в ржавом ящике из-под боеприпасов. В Мумбаи, на складе завода по
Аджай, худощавый парень в потёртой рубашке, каждое утро чинил сети с отцом Махешем на глиняном берегу Кавери. «Если плотину достроят, наши лодки станут грудой щепок», — бормотал Махеш, развязывая узлы. В деревне Кумбарам уже неделю пахло жжёной резиной — бульдозеры подбирались к манговой роще. По вечерам Аджай пробирался через заросли бамбука к полуразрушенному храму Шивы, где находил старый медный свиток с картой, спрятанный под потрескавшейся статуей Нагини. Свиток привёл его к колодцу за
Арджун, худощавый фермер с трещинами на пятках от хождения босиком по раскаленной земле, каждое утро проверял уровень воды в колодце за хижиной. Его жена Мина, заворачивая лепешки в потрепанную газету, бросала: «Опять песок на дне?» Они жили в деревне близ Джайпура, где дожди перестали приходить три года назад. Соседский мальчишка Рави украдкой выливал остатки чая в горшок с увядающим мангровым деревом — последним напоминанием о зелени, которую он видел только на потрепанных учебниках. Когда в
В деревне Муттанчжоли, затерянной среди рисовых полей Кералы, 18-летний Нилал Унникришнан находит в старом сундуке отца потрёпанный дневник с записями о незаконных сделках местного чиновника. На последней странице — пятно, похожее на кровь, и дата: 14 марта 2012. В ту ночь его отец, Венугопал, не вернулся с рыбалки. Тело нашли через три дня в мутных водах канала, но полиция закрыла дело, назвав это «несчастным случаем». Нилал замечает, что Рудра Пратап, глава сельсовета, носит тот же серебряный
В густых лесах Центральной Индии девочку Нишу находит волчица после гибели её родителей. Она растёт в стае, учится рычать, как леопард Багира, и выкапывать коренья, подражая старой слонихе Майе. «Ты пахнешь человеком, — ворчит Багира, когда Ниша пытается украсть кусок вяленого мяса. — Хочешь есть — лови рыбу сама». По утрам Ниша бегает к реке, где черепаха Дхрув учит её задерживать дыхание, а вечерами слушает истории шакала Табаки о деревнях за скалами. Однажды она видит дым костра — это
Представляешь, годами гоняешься за каким-то призраком — а этот Адитья именно так и ощущается. Вроде бы вот он, уже в ловушке, щелкнуть наручниками — ан нет! Оказывается, гад умеет прыгать по телам, как по такси. Ну серьёзно, это ж надо — проснуться однажды в камере, да ещё и в шкуре того самого подонка, которого сам же и ловил. Коп Викрам — честняга, семейный человек, всё по учебнику — и вдруг бац: жизнь, работа, даже лицо в зеркале чужака. Жуть! А этот тип, заняв его тело, как будто в парк
Знаешь, как бывает – приезжаешь в какую-нибудь глушь типа Рояпурама, думаешь: "Ну вот, скукота сейчас начнётся", а потом бац – встречаешь того самого Билу с его улыбкой до ушей. С Сьюзи так и вышло: приперлась к отцовскому другу, типа погостить, а вместо банальных деревенских забот – искры, ночные разговоры у костра, эти дурацкие бабочки в животе... Красота же! Но фишка в том, что у неё в голове – простите за выражение – настоящий хаос. То ли от прошлых травм, то ли судьба так шутит,
Знаешь, иногда попадаются фильмы, после которых долго не можешь выдохнуть. Вот смотрю я эту историю про парня с перчатками — и такое чувство, будто сам десять раундов отстоял. Там всё не про красивые удары и толпы фанатов, а про... Ну, как будто кто-то взял твои собственные сомнения, завернул в киноплёнку и показал на большом экране. Главный герой — он же как оголённый провод: искрит, дергается, чуть что — в драку. Но когда камера ловит его взгляд между раундами, ага, вот тут-то и видишь —
Знаешь, как бывает — влюбилась Айшвария в Картика с первого взгляда, да так, что аж сердце ёкало. Думала, золотая жила: машина крутая, часы блестят — ну ясно, миллионер! А оказалось, парень всего-то тренер в качалке, зарплата — на кофе с круассаном. Ну и что делать? Девушка не растерялась — щёлк, и уже глазки строит Арджуну, у которого и вилла в пригороде, и костюмы от кутюр. Но вот беда — Картик-то как назойливая муха вьётся, ревнует. Пришлось Айшварии хитрить: «А что, если ему подружку найти?
Знаешь, иногда натыкаешься на историю, которая будто цепляется за твои рёбра и не отпускает. Вот как та лента про парня, который, кажется, упёрся лбом в стену, но всё равно лезет вперёд. Не геройский подвиг, не пафос — просто человек, который не может иначе. Помню, после просмотра долго ходил под впечатлением: а сам-то я смог бы? Не сломаться, когда все вокруг считают тебя упрямым ослом, а не борцом за правду... Фильм местами грубоватый, как жизнь — диалоги не прилизанные, камера иногда
Знаешь, иногда попадаются фильмы, после которых долго сидишь и в тишине перевариваешь. Вот эта история про летчиков – как раз из таких. Помню, как впервые посмотрел: экран буквально гудел от рёва двигателей, а я вжался в диван, будто сам в кабине истребителя сижу. Там же не просто про войну – там про людей, которые в аду ежедневных заданий пытаются не потерять себя. Честно? Меня до сих пор колбасит от одной сцены – когда герой, весь в поту и с дрожащими руками, должен принять решение, от