Однажды в заброшенной шахте небольшого канадского городка Алгонкин-Бей нашли изувеченное тело тринадцатилетней девчонки по имени Кейти Пейн. И расследовать это тело поручили бывалому детективу Джону Кардиналу, что прославился огромным количеством раскрытых преступлений. Ведь этот человек настолько упорно идет к своей цели, что, даже имея при себе лишь несколько улик, он все равно рано или поздно вычислит убийцу или вора и засадит его за решетку надолго. Но дело об убийстве несчастной
Нэнси, официантка на ночной смене в закусочной на окраине города, сталкивается с ужасом, когда в заведение пытается проникнуть незнакомец в маске. Без возможности вызвать полицию, она остаётся один на один с опасным и изобретательным злоумышленником. Нэнси предстоит бороться за свою жизнь и пережить эту пугающую ночь.
Иван Коваль, бывший лесник с обмороженными пальцами на левой руке, тащит нарты с припасами по замерзшему озеру Лаберж. В кармане — потрепанная фотография дочери Лены, которую он не видел три года. В посёлке Доусон-Сити местный торговец Чжан Ли, втирая гусиный жир в потрескавшиеся губы, шепчет: *«Ты знаешь, зачем они пришли? Не за золотом…»* В бане на краю посёлка Иван находит тело своего напарника Семёна — в груди торчит нож с гравировкой в виде дракона. Через неделю в заброшенной шахте возле
Эмили Кларк, девятнадцать лет, в рваной джинсовой куртке, копалась в коробках на блошином рынке возле порта Ванкувера. Ее младший брат Джейкоб, щурясь от дождя, держал над головой потрескавшийся зонт с логотипом хоккейной команды. «Смотри, это же символ старой верфи», — Эмили вытащила из груды хлама медный ключ с потускневшей гравировкой: ворон с распростертыми крыльями, 49°15′ с.ш., 123°06′ з.д. Джейкоб протер очки рукавом: «Папа говорил, такие метки оставляли контрабандисты в 80-х». В кармане
Лиам Гарретт, детектив с привычкой жевать мятные таблетки, приезжает в Виндсор-Кросс — городок, где на заброшенном элеваторе нашли тело с вырезанным на груди символом ворона. В кармане жертвы — ключ от склада 12, заваленного ржавыми цепями и консервными банками 80-х. Эйвери Марлоу, местный блогер в потертой кожаной куртке, снимает на телефон вороньи перья, приклеенные смолой к окну кафе *«Серый койот»*. «Тут что-то не сходится, Эйв, — Лиам перебирает фотографии. — Следы на полу... как будто
Лиза Эванс, 17 лет, возвращается в резервацию Катзи после гибели кузена Джимми. На чердаке бабушкиного дома она находит его потрёпанный блокнот с координатами — 49°15' северной широты. Записка на обороте: «Проверь хижину за маяком. Там не только призраки». В ржавой банке из-под кофе под половицей — фотография их деда Мартина в ритуальной маске с облупившейся синей краской. Ночью Джимми является у причала, мокрый водоросли свисают с джинсовки: «Ты же помнишь, как мы ловили лосося в устье?
Эбигейл, медсестра из Бруклина, каждое утро заезжает в Dunkin’ Donuts перед сменой в больнице Mount Sinai. Её сосед Маркус, гитарист из подвальной группы, вечно оставляет в коридоре коробки с усилителями. В три ночи, после двойной смены, Эбигейл ломится к нему: «Ты хоть понимаешь, что завтра в семь на ногах надо быть?» Маркус, в мятом Pixies-мерче, роняет медиатор: «Извини, просто новый рифф не выходит… Хочешь кофе?» На столе — гитара Fender с потёртым грифом, на полу — пустые банки Red Bull.
Знаете, есть такие фильмы, которые цепляют не спецэффектами, а чем-то глубже? Вот смотришь — вроде обычная история про женщину, которую мучают кошмары... А потом понимаешь, что за этими видениями целая пропасть боли. Там же школа для детей индейцев, понимаете? Не та милая школа с уроками и переменками, а что-то... жутковатое. Представляешь: она просыпается ночью в холодном поту, а перед глазами — те самые коридоры, серые стены, тишина, от которой мурашки по коже. И эти дети... Боже, их лица!