Мэри и Майк — это пара, которая на первый взгляд кажется воплощением американской мечты. Живя с двумя детьми в уютном пригороде, они излучают тепло и дружелюбие, став сердцем своего сообщества благодаря регулярно устраиваемым ими вечеринкам на заднем дворе своего дома. Их приветливость и открытость делают их любимцами среди соседей и друзей. Однако за этой безупречной фасадой обычной семейной жизни скрывается глубокая и темная тайна, которая ставит под сомнение все, что казалось правдой. В
Когда-то Марину звали Даниэль, и она была мужчиной. Но несмотря на внешние изменения, в глубине души она всегда оставалась женщиной. Марина нашла своё счастье с Орландо Онетто, с которым они планировали отправиться через десять дней в увлекательное путешествие к водопадам Игуасу. Это должно было стать началом новой главы в их жизни. Однако жизнь вносит свои коррективы. Однажды утром Орландо просыпается с сильной головной болью. Марина немедленно везёт его в больницу, надеясь на спасение. Но её
58-летняя разведенная женщина по имени Глория начинает чувствовать остроту одиночества после того, как ее дети покидают дом. Несмотря на свой возраст, она полна решимости не тратить драгоценное время впустую и верит, что впереди у нее еще много ярких моментов. Отказываясь мириться с мыслью о старости, Глория решает погрузиться в водоворот мимолетных удовольствий и случайных встреч. Однако такие поиски приносят ей лишь разочарование и ощущение пустоты. Временные связи не заполняют внутреннюю
Несколько страниц из биографии чилийского поэта рассказывают о его пути к всемирной славе и политической травле на родине. Его творчество принесло ему признание во всем мире, но его политические взгляды стали причиной преследований на родной земле. Неруда, страстно критикуя власть и воспевая идеалы коммунизма на заре холодной войны, навлек на себя гнев властей. Ретивый полицейский, получивший приказ арестовать поэта, начинает свою охоту, надеясь поймать его и положить конец его неудобным
В портовом городе Вальпараисо Лукас, 28 лет, чинит сети в ларьке отца, когда находит в ржавом ящике для снастей конверты с печатью «1975». Рядом трещит радио: *«...забастовка докеров переносится из-за шторма...»* Его соседка Камила, студентка-археолог, тычет в желтые страницы: *«Смотри, тут упоминается твой дед — его имя в списках desaparecidos. Это не случайность»*. Лукас отмахивается, но вечером замечает у ларька черный седан с затемненными стеклами. Тем временем в Берлине инженер Томас, 35
Рекс, рыжий двортерьер с шерстью в пятнах смолы, каждое утро пробирался через мусорные баки за бургерной «Гриль-мастер» на 45-й улице. Там он делил объедки с вороной по кличке Каркас, которая воровала для него картошку фри. «Опять соляркой воняешь», — каркала она, кидая ему холодную котлету. В один из дней Рекс наткнулся на щенка-подростка Люси — она застряла в канализационной решетке, визжа от запаха ржавой воды. Вытащив ее зубами за ошейник с надписью «Скарлетт», он узнал: девочку выбросили
Камила, работница порта в Вальпараисо, разгружая ящики с треской, натыкается на ржавый медальон с выцарапанным *"L.M."*. В тот же день Хавьер, таксист из Мехико, подвозит мужчину в мятой рубашке, который швыряет на заднее сиденье чемодан со следами крови. **«Ты везешь меня до окраин, или вопросы задавать будешь?»** — пассажир прижимает ладонь к животу. Хавьер молчит, но замечает в зеркале серебряную цепочку на шее клиента — как у Камилиного медальона. В Люксембурге Марко, инженер на
Карлос Мендоса, механик из Вальпараисо, находит в трюме разбитого грузовика свёрнутые в трубочку чертежи с арабскими пометками. Ржавый радиоприёмник в углу мастерской трещит: *«Повторяю, район Ла-Матансы закрыт для въезда...»* Он звонит сестре, Элиане, работающей медсестрой в приграничной больнице Сальты. «Слушай, эти схемы — тут как будто нефтяные вышки, но координаты ведут к пустыне в Катаре. Кто-то подменил груз с медоборудованием». Элиана, вытирая кровь с халата, шепчет в трубку: «Вчера
Камила Моралес копалаcь в старом чемодане на чердаке, когда нашла записку сестры Маргариты: *"Если вернусь позже 8, включай генератор"*. Пыль щипала глаза. Внизу, в Сантьяго, автобус №109 грохотал по улице Мапочо, а соседка кричала на кота. На третий день поисков Лукас, брат-водопроводчик, притащил карту с отметками заброшенных шахт возле Кордильер. "Тут раньше наркотрафик шел через тоннели", — бросил он, разливая чичаррон в жирные бумажные пакеты. Камила наткнулась на
В Сантьяго, 1986. Себастьян, студент-химик с обожжёнными пальцами от самодельных запалов, прячет в треснувшей стене общежития Универсидад де Чили листовки с силуэтом военного в шляпе. Его соседка Камила, дочь портового рабочего, разбирает старый радиоприёмник на кухне, заваленной банками с консервами. «Если соединить антенну с проводами от плиты, сигнал поймаем дальше», — бормочет она, а Себастьян в ответ кидает ей моток изоленты: «Только не спаль район, когда включишь». По четвергам они
Хорхе, бывший ребенок-актер, прячется в полуразрушенном отеле своих родителей где-то под Вальпараисо. Его комната завалена коробками с кассетами VHS — записи старого шоу, где он играл улыбчивого сироту Эль Мимосо. Каждую ночь он перематывает эпизоды, поправляя очки с толстыми линзами, и шепчет реплики вместе с экраном: *«Моя семья там, где меня ждут»*. Отец, грузный мужчина в растянутом свитере, стучит в дверь: «Клиенты жалуются на шум. Иди помоги на кухне — картошку чистить». Хорхе прижимает
В тихом портовом городке, затерянном где-то между горами и океаном, жила девчонка, которая вечно спорила с ветром. Ну знаешь, такой тип — вечно в рваных джинсах, с гитарой за спиной и взглядом, который словно говорит: «Да пошли вы все». Её жизнь была как старый пазл — кусочки не сходились. То ли из-за отца-алкоголика, то ли из-за призраков прошлого, что шептались в переулках по ночам. Но всё изменилось, когда она нашла в бабушкином чердаке потёртый дневник. И нет, это не были обычные детские
Мариана, 23 года, каждое утро протирала стойку в кафе *La Esquina del Tiempo* на углу улицы Корриентес. В подсобке между мешками с кофе она нашла коробку с выцветшими фото: мужчина в военной форме 70-х, ребенок на качелях у розового дома, письмо с обгоревшим краем — *«Если вернешься, спроси у Эльзы про сад»*. Лукас, сын владельца кафе, рылся в старых счетах, когда Мариана протянула фото. «Это твой отец?» — спросила она. Он смял пачку сигарет *Particulares*: «Он исчез в 78-м. Думал, все следы
В Сантьяго 17-летняя София торгует самодельными браслетами из медной проволоки возле рынка Ла Вега. Ее брат Лукас, с татуировкой *Nunca Más* на шее, ворчит: *«Ты застрянешь тут, как мама. Поехали в Рио — у Эстебана там дела»*. Ночью они крадут мопед у пьяного рыбака в Вальпараисо, прячут его в сарае с ржавыми сетями и банками краски. Через три дня пересекают границу с Бразилией в грузовике, заваленном мешками фасоли. В фавелах Рио Лукас исчезает, оставив записку: *«Не ищи. Это не твоя война»*.
Представь себе: где-то на чилийском побережье, в доме, который океанские ветра давно отшлифовали до серого цвета, кучка священников всех мастей — от седого старика до парня, который вроде и в рясе, а глазами всё ещё ищет приключений — короче, живут себе припеваючи. Монахиня Моника там заправляет, ну та, что с взглядом, от которого даже сам Папа Римский застеснялся бы. Чем они занимаются? Ну, молятся, конечно, грехи замаливают… А ещё — сюрприз! — гоняют со своей борзой по пляжу, будто готовят её
Представляешь, живешь двадцать три года в чужом доме, как тень — тихая, незаметная, будто мебель. Вот и Ракель так: весь мир — это коридоры особняка Вальдес, где она вытирает пыль и прячет глаза. А потом бац — хозяйка берет новую служанку. И всё, привет, паника! Ракель-то думала, она тут навеки, как семейный призрак, а оказалось — заменяема. Ну и понеслось: колкие фразы, пассивная агрессия, взгляды исподтишка — настоящая война горничных. Жуть, конечно, но как же это цепляет! И тут появляется