Дни славы (1944)

В тренировочном лагере Кэмп-Хауэлл, штат Джорджия, рядовой Джек Торрес чинит подошву армейских ботинок проволокой, пока сержант Коллинз с сигарой в зубах строчит по мишени из Томпсона. «Ты хоть стрелять научишься, Торрес, или будешь немцам шнурки продавать?» — бросает Коллинз, выбивая дымящуюся гильзу. В казарме Эмиль Лефевр, бельгийский эмигрант, клеит на крышку от ящика пуговицы с формы погибших: «Эта — с парня из Оклахомы. Говорил, у него ферма с яблонями…» Луиза Картер, медсестра-доброволец, в углу палатки перевязывает раненого из учебки, ворча: «Если вы снова подеретесь из-за пайка, я ваши глотки сама зашью».

Под Сен-Ло Эмиль ползет через грязь, сжимая письмо сестры с пятном от вишневого варенья. «Ты где, чертов бельгиец?!» — орет Джек, прячась за подбитым «Шерманом». Пулеметная очередь срезает Коллинза, когда он тянет за собой раненого новобранца. Ночью Луиза, стирая окровавленные бинты в жестяном тазу, находит в кармане Джека неотправленное письмо: «Мама, здесь вши, грязь и парень, который вечно ворчит. Но небо иногда как дома — синее до тошноты». Эмиль, глотая коньяк из фляги, бросает пуговицу в костер: «Для Оклахомы».