Хлеб, любовь и фантазия (1953)

В маленькой итальянской деревушке, затерянной среди холмов Лацио, плотник Антонио, вернувшийся с войны, чинит покосившуюся крышу дома Марии — вдовы с двумя детьми. Она шьёт рубашки на заказ, вечерами закручивает волосы в тугой узел, а в печи печёт хлеб с оливками. «Ты опять забыл гвозди?» — бросает она Антонио, когда он роняет доску на глиняные плитки пола. Он смеётся, достаёт из кармана свёрток с сыром пекорино: «За труды. У детей пусть животы не урчат». По воскресеньям на площади у фонтана, где старики играют в боче, Мария отдаёт Антонио постиранную рубашку, её младшая дочь Лина пристаёт: «Почему дядя всегда тут?»

Соседка Кармела распускает слухи, будто видела, как Мария прячет в сундук его инструменты. Священник дон Паоло ворчит: «Вдове неприлично принимать мужчин без родни». Антонио, рубя дрова за сараем, слышит и хмурится: «Тебе тоже сплетничать охота?» Однажды вечером Мария ловит его взгляд у колодца. «Хватит таскать мне еду, — шепчет она, поправляя платок на плечах. — Люди заметят». Он молча кладёт ей в корзину ветку цветущего миндаля. Через неделю, когда дождь заливает её огород, Антонио приводит соседей с лопатами. «Работать, не языком чесать», — бурчит он, а Лина тайком суёт ему кусок тёплого хлеба.