Хлеб, любовь и ревность (1954)

Пьетро, карабинер в потертой форме, вернулся в Валь д’Орчу после месяца в Риме. Его сапоги стучали по булыжникам, когда он шел к дому Марии — вдовы с жесткими руками от стирки чужого белья. «Хочу, чтобы ты стала моей женой», — сказал он, разглядывая трещину на глиняном кувшине. Мария вытерла ладони о передник, не глядя: «А Джузеппе? Он срёт в дрова, если я чашку позже подаю». Сын, пятнадцатилетний, прятался за дверью, сжимая нож для резки хлеба. На площади старухи шептались у колодца, пересчитывая, сколько раз Пьетро за неделю приносил ей охапки дров.

Джузеппе украл у карабинера пистолет, спрятал в ящике с куриным кормом. «Ты ее бросишь, как отец», — крикнул он, когда Пьетро ловил его у мельницы. Антонио, кузнец с обожженными предплечьями, тащил мальчишку за ухо: «Твоя мать до рассвета трясет простыни, чтобы ты в школу не голодный шел». Лидия, что торговала сыром на рынке, принесла Марии синий платок — «для фаты сгодится». В день свадьбы Джузеппе вытер нос рукавом, сунул Пьетро ножны с выцарапанным именем. Пляски у фонтана длились до темноты, а на столе кислое вино смешивали с медом от ос.