Виа Падова 46 (1954)

В старом миланском доме на улице с облупившейся штукатуркой Антонио Бруно, плотник с обожжёнными смолой пальцами, клеил треснувшую раму на третьем этаже. Внизу, на кухне, его жена Роза, в платье с заплаткой на локте, пересчитывала лиры, бормоча: «Хлеб подорожает с понедельника, а ты опять за бисквитом...» Их дочь Мария, 17 лет, гладила школьную форму утюгом с древесным углём, пока младший брат Лука чинил велосипед, разложив гайки на газете «Коррьере делла сера». Из соседней квартиры доносился запах жареных кабачков — вдова Лидия, швея, штопала чулки для богатой клиентки с Виа Монтенаполеоне.

На лестнице Мария столкнулась с сыном Лидии, Марко, который нёс ведро угля. Он спросил, пряча сигарету за спину: «После кино пойдёшь? В «Альбатрос» новый фильм с Софи Лорен...» Вечером Антонио, пахнущий олифой, застал Луку за кражей монет из шкатулки. «Ты хочешь в тюрьму, как дядя Карло?» — ударил кулаком по столу, рассыпав макароны. Роза, разливая суп, шептала Лидии у открытого окна: «Если электричество отключат, дашь свечу?» Марко, глядя на Марию через двор, рисовал в блокноте её профиль, пока его мать кричала: «Опять чернила на скатерти!»