Судья Марчелло Росси в зале с потрескавшейся лепниной на потолке разбирает дело плотника Луиджи Моретти, обвиняемого в краже медных труб из разрушенной фабрики. Адвокат Ливия Конти, пахнущая лавандовым одеколоном, тычет пальцем в расписку с подписью владельца: *«Видите? "За ремонт крыши — 12 метров труб". Луиджи не воровал — ему недоплатили»*. Свидетель Антонио Галли, перемазанный сажей кочегар, бормочет, что видел, как Луиджи грузил металл на тележку в три утра. *«А вы не путаете его
В старом миланском доме на улице с облупившейся штукатуркой Антонио Бруно, плотник с обожжёнными смолой пальцами, клеил треснувшую раму на третьем этаже. Внизу, на кухне, его жена Роза, в платье с заплаткой на локте, пересчитывала лиры, бормоча: «Хлеб подорожает с понедельника, а ты опять за бисквитом...» Их дочь Мария, 17 лет, гладила школьную форму утюгом с древесным углём, пока младший брат Лука чинил велосипед, разложив гайки на газете «Коррьере делла сера». Из соседней квартиры доносился
В тюрьме Сан-Микеле под Неаполем заключенный Лука Скарпо, бывший докер с татуировкой якоря на шее, находит под матрацем ржавый гвоздь. Он прячет его в щель между кирпичами, пока охранник Карло, пахнущий луковым соусом, стучит дубинкой по решеткам. В столовой Лука шепчет сокамернику Джованни, продававшему контрабандные сигареты: «Завтра в прачечной — или сдохнем тут». Джованни мнет в руке хлебный мякиш: «Марчелло с третьего этажа видел, как землекопы траншею рыли у восточной стены». На утренней
Лючия, с потёртым чемоданом из-под ниток, толкает дверь мастерской на окраине Милана. Её пальцы в засохшем клее от кружев, глаза щурятся от пыли под солнцем. "Синьора Марчелли, я закончила платье для невесты из Пармы", — голос дрожит, будто игла задевает нерв. Антонио в это время роется в ящиках барахолки возле Колизея, вытирая пот с шеи платком в синих крапинках. Находит медную брошь с треснувшим камнем — на обороте царапины, похожие на созвездие. "Эй, старик, сколько за этот
Рим, 1953-й. Бригадный генерал Риккардо Монтеси, 54 года, живет в квартире на виа Маргутта с балконом, заросшим геранями. Каждое утро он завтракает чёрным кофе и просматривает донесения в коричневой папке с потёртыми уголками. Его адъютант, лейтенант Антонио Барбиери, 28 лет, в пятнах от помасла на рукавах, докладывает о краже партии винтовок со склада у вокзала Термини. «Санте из третьего отделения видел грузовик с фальшивыми номерами», — бормочет Антонио, поправляя ремень с медной пряжкой. В
В Неаполе, на узкой улочке, заваленной коробками от помидоров, 19-летняя Анна Сорренто прячет в чулок пачку лир от дяди Сальваторе. Он хочет выдать её за вдовца-мясника, но она сбегает на грузовом судне «Мария-Луиза» в Бруклин, спрятавшись среди ящиков с оливковым маслом. В Нью-Йорке её встречает кузен Энцо, грузчик с татуировкой якоря на шее: «Дядя уже телеграфировал. Ты теперь должна мне 200 долларов за билет». Анна устраивается швеёй в мастерскую синьоры Розы, где целыми днями гладит шёлк
В Милане, на рынке у Пьяццале Лото, Ренато, продавец овощей в засаленном фартуке, пытается ухаживать за Лючией — женой соседа, которая каждое утро покупает у него кабачки. Он подкладывает ей в сумку лишний пучок петрушки, бормоча: «Для супа хватит, синьора». Лючия, в платье с выцветшими розами, отворачивается, пряча улыбку. Вечером, когда её муж Джорджо громко спорит с друзьями о футболе в баре «Дель Капитан», она крадётся к ларьку Ренато, где тот ждёт, разложив на прилавке гранаты и инжир.
В маленьком портовом городке под Неаполем братья Марко и Лука Беллини спорят из-за наследства — полуразрушенной ткацкой фабрики. Марко, в засаленном пиджаке, тычет пальцем в счеты: *«Здесь даже крысы дохнут с голоду. Продадим землю французам и разделим деньги»*. Лука, вспоминая, как их отец красил шерсть в чане с индиго, хрипит: *«Ты хочешь затоптать его след в грязь?»*. Тем временем сестра Клаудия, стирая белье в цинковой ванне, замечает в корзине письмо от парижского партнера — Анри Лефевра,
Комиссар Рокко Полито, в помятом пиджаке и с вечной сигаретой в зубах, шагал через рынок Пиньязекка. Вонь перезрелых фруктов смешивалась с запахом жареных кальмаров из соседней лавки. «*Эй, комиссаро!*» — орал рыбак Сальваторе, вытирая руки о фартук, — «Вчера возле порта видел того типа, с шрамом на щеке...». Рокко кивнул, не замедляя шага. Его ассистентка, Лина Эспозито, в кожаной куртке поверх платья, уже ждала у киоска с газетами. «Джузеппе Конти сбежал из-под домашнего ареста, — бросила