Эта девушка не может иначе (1956)

Энн Мари, секретарша в рекламной конторе на Мэдисон-авеню, каждое утро начинала с того, что поправляла жемчужное ожерелье поверх голубого костюма от Клейнс. Её босс, мистер Эллиотт в клетчатом пиджаке, регулярно вручал ей списки задач: "Закажите три корзины гладиолусов для миссис Эллиотт. И найдите кого-нибудь, кто починит хромированную ручку на моём «Кадиллаке» — тараторил он, не отрываясь от газеты. В обеденный перерыв Энн мчалась в кафе "Блюз-уголок", где за столиком с потёртой столешницей повторяла реплики для спектакля местного театрального кружка. "Ты опять проспала прослушивание?" — спрашивала её подруга Мэрилин, разворачивая сэндвич с индейкой. "Нет, просто Эллиотт заставил звонить в пять цветочных магазинов — все гладиолусы в городе теперь его", — вздыхала Энн, роняя крошки эклера на сценарий.

Вечерами в их квартире на 54-й улице, где обои в прихожей давно пузырились от сырости, Энн репетировала перед треснувшим зеркалом в ванной. "Мама звонила — спрашивает, когда ты бросишь эти «глупости с подмостками» и выйдешь за адвоката", — кричала Мэрилин из кухни, помешивая растворимый кофе. "Скажи, что адвокаты боятся конкуренции", — парировала Энн, поправляя заколку в волосах. На следующее утро, пока мистер Эллиотт требовал найти "ту красную папку с золотыми буквами, которая точно была здесь вчера", она незаметно писала на клочке бумаги: "Джульетта — не плакса. Джульетта — бунтарка". Листок попадал в мусорку, когда раздавался звонок из театра: "Мы берём вас на роль горничной. Тексты выучите к пятнице".