Всеобщий протест (1970)

Карло, слесарь с завода FIAT в Турине, нашел в раздевалке листовку с призывом к забастовке. Передавая ее Пьетро, соседу по конвейеру, пробормотал: *«Опять эти студенты лезут, как в прошлом году с университетом…»* Пьетро, разминая пальцы в масляных перчатках, усмехнулся: *«А ты не видел, как цены на хлеб подскочили? Моя Мария уже третий день картошку варит»*. Тем временем Ливия, студентка-социолог из Болоньи, в дождь клеила на кирпичные стены плакаты с лозунгами, пока ее подруга Клаудиа следила за полицейскими у площади Маджоре. *«Достали эти мокрые газеты»,* — проворчала Ливия, пытаясь разгладить смятый угол плаката. Вечером они встретились с Карло в задымленном баре «Лунаросса»: он пил граппу, она — эспрессо, оба спорили о том, стоит ли рабочим присоединиться к маршу студентов.

Марчелло, репортер из «La Stampa», выслушивал в редакции указания шефа: *«Пиши про вандализм, а не про их идеи — нам тираж нужен»*. Он сфотографировал, как на улице Гарибальди полицейские в черных плащах тащили за волосы Клаудию, а потом сжег пленку в раковине. Дома жена Карло, Элена, гладила рубашки и кричала: *«Ты хочешь, чтобы нас выселили? Я не буду детям объяснять, почему папу забрали!»*. На следующий день, когда демонстранты прорвались к мэрии, Карло увидел, как Ливию ударили дубинкой по спине. Подхватив ее, он прошептал: *«Хватит играть в героев»*, на что она, вытирая кровь с губ, выдавила: *«Это не игра. Ты сам пришел»*. К вечеру они сидели в подвале типографии, слушая, как по радио передавали список задержанных.