Эммануэль и Француаза, сестрички (1975)

Эммануэль, в потёртом синем переднике, каждое утро выносила ведро с картофельными очистками к курятнику за домом. Француаза, младшая, в это время развешивала на верёвке мужские рубашки — их стирали за пару лир для старика Марчелло с соседней улицы. «Ты опять забыла выколотить ковёр, — бросала Эммануэль, замечая пыль на пороге, — потом сама чешись от блох». По четвергам они шли на рынок за треской и луком-пореем; Француаза торговалась с рыбником, тыча пальцем в жабры: «Вчерашний улов, ясно же по жабрам! Скиньте солью, а то не возьму». Возвращались через площадь Сан-Лоренцо, где старухи в чёрном шептались, глядя им вслед.

Однажды в конторе портного Риккардо нашли разбитое окно, и жандармы притащили Француазу — её шаль с синими кистями нашли на кусте рядом. «Где ты была в среду?» — «У Зитары, масло покупала», — врала она, пряча синяк на запястье. Эммануэль, перебирая чётки в сундуке, нашла медную брошь с гравировкой «М.К.» — ту самую, что пропала у графини Монтебелли. «Откуда?» — «На дороге нашла», — бурчала Француаза, отворачиваясь к печке. Потом пришло письмо: их дядя-винодел звал в Тоскану, сулил работу. Эммануэль рвала конверт ногтями: «Там крысы в подвалах, помнишь?» Француаза молча зашивала подол юбки, уже пакуя чемодан воловьей кожей.