Деревенщина (1984)

Антонио, в рваной рубахе и сапогах, застрявшими в грязи, тащил мешки с зерном через двор. Его жена Мария, обвязанная синим фартуком, выливала помои у кухонной двери: «Луиджи опять просил в долг муку. Говорит, у него крысы в амбаре всё сожрали». В хлеву, где пахло навозом и мокрой соломой, Антонио нашел мертвого ягненка — третьего за неделю. «Чертов пастух спал у трактира», — пробормотал он, вытирая руки о штаны. Вечером, за столом с треснувшей керамической миской, дети молча ели похлебку из бобов, а Мария пересчитывала монеты в жестяной коробке.

На рынке в Чезенатико Лука, сосед с обгоревшим от солнца лицом, толкнул Антонио локтем: «Слышал, синьор Риккардо хочет скупить земли у реки. Твой участок ему как кость в горле». Через два дня к дому подкатила черная «Фиат-130»: Риккардо в замшевых перчатках предлагал «помощь» в обмен на долю урожая. «У тебя даже забор чинить не на что», — усмехнулся он, разглядывая покосившиеся доски. Ночью Антонио шарил в сундуке под кроватью, ища старую винтовку отца. На кухне Мария, чиня носки под керосиновой лампой, спросила: «Опять пойдешь к ручью? Там же карабинеры патрулируют». Он молча вышел, хлопнув дверью с оторванной петлей.