Авиценна (1987)

В медресе Бухары десятилетний Хусейн, сын Абдуллы-торговца, втихаря копирует арабские рукописи со стола учителя. Запах чернил смешивается с пылью от глиняных табличек. «Если ал-Фараби прав насчёт души, почему в *Каноне* пишут о телесных гуморах?» — спрашивает он у слепого переплетчика Насира, пока тот чинит потрёпанный манускрипт. Отец хватает мальчика за запястье у рынка специй: «Лучше бы учился торговать шафраном, чем ковыряться в костях!» Но ночью Хусейн пробирается в больницу *бимаристан*, где старый врач аль-Хорезми показывает, как ставить пиявки при лихорадке.

В 17 лет, спасаясь от войск Махмуда Газневи, Ибн Сина (теперь его зовут так) прячет свитки с комментариями к Аристотелю в горшках для оливкового масла. В Рее он спорит с эмиром в голубой чалме: «Ваша дочь умрёт от кровопускания — дайте ей отвар полыни и гранатовых корок». На кухне дворца служанка Зейнаб крадёт для него кусок баранины, пока он рисует схему кровообращения на глиняной плитке. «Ты сумасшедший, — шепчет она, — эмир прикажет отрубить руки, если лекарство не сработает». Через месяц тот же эмир дарит ему пергамент с печатью — разрешение вскрывать трупы в обмен на лечение подагры.