Пока светит солнце (2022)

Эмили, официантка из кафе *La Brume* на углу rue des Rosiers, каждое утро вытирала столики с остатками круассанов, пока не заметила Люка — парня в потертой кожаной куртке, который неделями рисовал Нотр-Дам с одного ракурса. «Опять тот же собор? — спросила она, ставя перед ним эспрессо. — Или ждешь, пока готика станет модерном?» Он усмехнулся, показывая записную книжку с набросками витражей: «Ищу свет, который не слепит. Вчера он был сизым, как пепел, а сегодня…» Голос перекрыл гул мотоцикла, пронесшегося по луже, забрызгав холст.

В подсобке кафе, разбирая коробки, Эмили нашла конверт 1968 года с маркой Марселя — письмо её бабушки-иммигрантки некоему Арману. Вечером Люк, листая старые фото, вдруг выхватил снимок: «Это же мастерская моего деда! Он исчез, когда сносили квартал у Canal Saint-Martin…» Они рванули в Ле-Пюи-ан-Веле, где местный антиквар, Жерар, жевал луковый суп, увидев эскиз в руках Эмили: «Вы… из семьи Лефевр?» Его пальцы дрожали, открывая сейф с письмами о подпольных выставках. На чердаке дома с облупленным ставнем Люк нашел ключ от склада с ящиками свинцовых красок — их пытался выкупить застройщик в костюме за 3000 евро, предлагая «забыть про трущобы». «Значит, мост через Сену — на месте их мастерских?» — Эмили развернула карту, где дрожащими линиями был обведён участок, который её бабушка называла *la cicatrice* — шрам.