Пи Нак 3 (2022)

Пон приезжает в Бан Нам Кхонг после пяти лет учебы в столице. На рынке Талад Ной Ай, в белом халате с пятнами от травяных настоек, толкает его локтем: «Смотри, Нок опять у причала торчит. Говорит, каждую ночь кто-то в реке шевелится — не рыба, точно». В старом доме Пон находит коробку с фотографиями отца: снимки ритуала у Ват Пхра Нак, где мужчины в масках с перьями цапли льют рисовую водку в глиняные чаши. В углу — записка с обведенной датой: «18-е, полнолуние. Не пускай Мэй к воде». Сестра тем временем чистит рыбу на кухне, ворчит: «Чалерм опять цены сбил. Говорит, если не продам ему лодку, к концу месяца все равно сдобнем с голоду».

Ночью Пон и Нок прячутся в камышах у Чао Прая. В луне мелькают тени — низкие, сгорбленные, тащат по воде сеть, полную черных камней. «Это же… мой отец на фото!» — Пон тычет пальцем в расплывчатый силуэт. Утром Мэй в слезах трясет обломками деревянной статуи у храма: «Я просто хотела переставить её, чтоб не мокла под дождем!». Ай осматривает синяки на руке девочки — фиолетовые, с желтыми разводами. «Не похоже на ушиб… — шепчет она. — Как будто кто-т сжимал». Чалерм приходит с бумагами о покупке земли, тычет ручкой в договор: «Или подписывай, или твоя сестра следующей станет. Она уже неделю кашляет, да?». На обратной стороне листа — печать Ват Пхра Нак и засохший след ила.