Бруклин в Севилье (2021)

Молодая фотограф Ана Рибера прилетает из Нью-Йорка в Триану — старый район Севильи — после внезапного звонка тети Марибель: «Твой отец снова пропал, а мастерская в руинах. Приезжай, пока не продали на аукционе гитару деда». В чемодане — пачка неотправленных писем отца, черно-белые снимки бродвейских музыкантов и джинсы с дыркой на колене, которую она зашивает серебряной ниткой. В доме на Калле Бетис пахнет апельсиновым мармеладом и масляной краской; на кухне кузен Росио жарит чипоронес, ворча, что Ана забыла, как правильно ставить кастрюли в шкаф. За обедом тетя вручает ей ключи от заброшенной гитарной мастерской: «Если через месяц не начнешь ремонт — забираю ящик с плёнками твоего отца. И не ной, будто не слышала».

Ана снимает для местного журнала фламенко-бары, где сталкивается с Хавьером — сыном владельца таверны «Лас-Брисас», который ругается с отцом из-за планов превратить заведение в «туристический аттракцион с меню на японском». Он поправляет её испанский: «Не *пуэбло*, а *паэлья* — ты же не деревню заказываешь», — а потом чинит её разбитый мопед во дворе, пока она печатает фото для выставки в бывшей мастерской. Ночью Ана находит в старом сундуке записи отца — ноты с пометками «для Аниты» — и случайно поджигает половину документов, пытаясь включить лампу с перебитым шнуром. На Фериа де Абриль, после ссоры с Хавьером из-за его бывшей девушки-танцовщицы, она надевает платье в горох, украденное из гардероба Росио, и тангует с Пако — глухым барабанщиком, который учит её отбивать *компас* ладонью по стене. В финале — аукцион: Ана выставляет гитару, но в последний момент рвет контракт, когда слышит, как Хавьер напевает мелодию из найденных нот.