Молодая фотограф Ана Рибера прилетает из Нью-Йорка в Триану — старый район Севильи — после внезапного звонка тети Марибель: «Твой отец снова пропал, а мастерская в руинах. Приезжай, пока не продали на аукционе гитару деда». В чемодане — пачка неотправленных писем отца, черно-белые снимки бродвейских музыкантов и джинсы с дыркой на колене, которую она зашивает серебряной ниткой. В доме на Калле Бетис пахнет апельсиновым мармеладом и масляной краской; на кухне кузен Росио жарит чипоронес, ворча,
Маргарита, работница консервного завода в Уэльве, находит в партии креветок полиэтиленовый пакет с белым порошком. Она прячет его в карман фартука, пахнущего тухлой рыбой, и звонит мужу Пако, грузчику порта: «Ты что, блядь, опять влез в это дерьмо?» Пако, вытирая пот грязной тряпкой, бормочет про «одноразовый завоз» и обещает разобраться. Тем временем агент Хавьер из отдела по наркотикам в Мадриде, в мятом пиджаке и с недопитым кофе, расшифровывает перехваченное сообщение: «Камарон готов к
Хавьер, нейробиолог с тремя опубликованными работами в Nature, вернулся в Мадрид после закрытия лаборатории в Бостоне. Его друг Альваро, физик-теоретик, теперь варит кофе в *Café Neutrino* на улице Алькала — клиенты часто смеются, когда он объясняет кинетику остывания капучино. В четверг вечером они сидят в баре *El Desafío*, где Карла, молекулярный биолог, разливает пиво. «Здесь даже дрожжи имеют больше возможностей, чем мы», — бросает она, вытирая стол тряпкой с запахом уксуса. Хавьер