Знакомство с подлинными историями из жизни людей, от которых у любого туриста волосы встанут дыбом. Вы увидите, как путешествие в райский уголок может обернуться настоящим кошмаром и закончиться заключением в тюрьме в незнакомой стране. Каждая серия воспроизводит реальные события и рассказывает о людях, которых арестовали и посадили в тюрьму за границей. Иногда это происходит за перевозку наркотиков, иногда в результате ссоры с коррумпированным полицейским, а иногда из-за нарушения таможенных
Родриго, известный среди друзей и семьи как король ипохондриков, даже от легкого чиха способен впасть в панику. Любая простуда в его глазах превращается в смертельную угрозу, и каждый день он живет в тени своих страхов. Однако его девушка и отец решают, что пришло время положить конец этой комедии ошибок. Они разрабатывают план, полный забавных ситуаций и необычных методов, чтобы помочь ему справиться с несуществующими болезнями. Пока Родриго бродит по дому в маске и с термометром в кармане,
Алан Биндер, известный своим безупречным мастерством в переговорах, сталкивается с делом, которое может стать кульминацией его карьеры. В разгар политической нестабильности Мексики похищены президент и его любовница. Похититель, загадочный и хитроумный, требует вести переговоры исключительно с Биндером, зная о его репутации. Уже с первых минут переговоров Биндер ощущает, как накаляются нервы по обе стороны линии. Каждый разговор — это игра на выживание, где каждая фраза может стать решающей.
Гуадалупе Рейес каждое утро выключает будильник на тумбе с облезлой краской, пока Рауль, её муж в застиранной робе, уже хлопает дверью — спешит на смену на фабрику *Ла Модерна*. Дети, Адриан и София, орут на кухне из-за последней порции *аторонады*. «Опять холодные *тортильи*?» — бросает Рауль вечером, разглядывая тарелку. Гуадалупе молчит, стирая пятно *моле* на фартуке, но позже звонит подруге Марселе: «Видела, как он вчера с той *пелирухой* у киоска стоял? Глаза бы мои не глядели». На рынке
Кармен, продавщица на рынке *La Merced*, нашла в старом чемодане отца письма на розовой бумаге. Там упоминалась женщина по имени Исабель и адрес в районе Кондеса. "¿Qué diablos hacía él escribiéndole a una desconocida?" — бормотала она, разглядывая потёртую фотографию 1985 года, где отец стоит рядом с незнакомкой у фонтана *Fuente de Cibeles*. Её брат Эдуардо, таксист, отмахивался: "Deja el pasado, tenemos que pagar la luz". Но вечером, за рюмкой текилы в баре *El
Валентино Гарса, худощавый парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро разгружал коробки с антибиотиками в аптеке «Сан-Маркос» на окраине Мехико. Его сестра Лупита, прикованная к инвалидной коляске из-за осложнений после гриппа, ждала дома, перебирая чётки и шепча молитвы. «Не умру, пока не увижу, как ты танцуешь на своей свадьбе», — бросал он ей, пряча пустые флаконы от обезболивающих в рюкзак. Подруга детства Алисия, медсестра в муниципальной клинике, находила его в переулке за рынком
Карлос, худощавый парень в очках с треснувшей оправой, каждое утро ехал на метро из района Истапалапа в центр Мехико. На работе, в типографии на углу улицы Республика-дель-Сальвадор, он печатал афиши для местных рок-групп. Однажды заметил повторяющиеся символы в заказах — треугольники с точками, похожие на следы от капель краски. В обеденный перерыв зашел к Софии, продавщице тамалес с рыночной площади Меридо, спросил: «Ты эти знаки видела? Вчера на стене возле твоего ларька такое же
Кармен, в сиреневом халате и с кружкой кофе, каждое утро стучит в дверь спальни Хавьера и Софии. «Вставайте, уже семь! Ребекка в школу опоздает», — бубнит она, поправляя иконку Девы Гваделупской на стене. София, заспанная, шепчет мужу: «Пусть сама ведет, если так переживает». На кухне Кармен перекладывает тамале из своей глиняной посуды в тарелку невестки. «Твои всегда сухие, — фыркает она. — Ребекка даже не притронулась вчера». София хлопает дверцей холодильника: «Может, потому что ты
Ольга, бывшая медсестра из Новосибирска, берет подработку няней через приложение «Доверься». Первый заказ — трехлетний Артём в панельной девятиэтажке на окраине. Мать мальчика, Карина, срочно улетает в Сочи на «деловые переговоры», оставляя на столе список запретов: «Не включать мультики после 20:00», «Только безглютеновые snacks». Пока Ольга разогревает гречневую кашу, Артём тычет пальцем в заляпанный кетчупом холодильник: «Хочу как вчера!» — «Вчера было мороженое?» — «Не-а, папа жарил котлеты
Карлос, худой парень в потёртой кожаной куртке, копался в груде электронного хлама на задворках Мехико. Он вытащил из разбитого терминала странный кристалл с трещинами, который замигал синим — на пыльном полу возникла голограмма девушки в платье из светящихся нитей. «Ты даже не представляешь, во что вляпался, *idiota*», — сказала Лусия, поправляя очки с треснувшим стеклом. Её код был вшит в систему десятилетия назад, но теперь она требовала найти Эмилио — учёного, чью лабораторию сравняли с
Эдуардо Мендоса, 34 года, каждое утро протирал пыль с печатного станка в типографии *Letras Perdidas* на окраине Мехико. После увольнения из газеты он печатал визитки и свадебные приглашения, а вечерами разогревал консервированные бобы в квартире с облупившейся плиткой. Соседка Кармен, продавщица с рынка *La Merced*, стучала в дверь: *«Хочешь тамалес? Один остался, с чили поблагостил»*. Он отмахивался, включал старый телевизор с залипшей кнопкой — там крутили повторы теленовелл 90-х. На стене
Эдуардо приезжает в Пуэблу после десяти лет в Мехико, узнав о смерти отца. В доме детства, где на кухне еще пахнет кукурузной похлебкой, Карлос, старший брат, сидит за столом с бумагами. «Ты опоздал на похороны, но вовремя для разорения», — бросает Карлос, протягивая договор о продаже текстильной фабрики. Эдуардо замечает, что чернила на подписи отца расплылись, как после дождя. В мастерской, где раньше кроили ткани, теперь валяются пустые бутылки текилы — Карлос уже сдает помещение под склад.