Видья Синха, 25 лет, в очках с потёртой оправой, приезжает в школу-интернат "Сваранджали" в Джаркханде. Она сразу нарушает правила: вешает в коридоре плакат с формулой квантовой механики, раздаёт ученикам карточки с задачами про расчёт урожая риса. Директор Шарма, в крахмальной рубашке, хлопает дверью кабинета: "Вы превращаете дисциплину в цирк, мисс Синха. У нас тут не Нью-Тонский колледж!" На уроке физики Видья ставит эксперимент с глиняным горшком и кипятком, объясняя
Арджун Верма, адвокат из Мумбаи, живет в тесной квартире на третьем этаже дома, где лифт работает через раз. Каждое утро он пробирается через толчею у метро Churchgate, покупает чай в стаканчике у ларька с потрепанным зонтом и опаздывает на заседания в суд имени Шивджи. В деле о краже рикшей стариком Балраджем, которого хотят выселить из трущоб, Арджун достает из портфеля смятые фотографии и кричит: «Вы называете это доказательствами? Тут даже даты нет!» Судья Ракеш Шарма, вытирая платком
В Мумбаи Видья, учительница математики в муниципальной школе, замечает, как директор Шарма требует с родителей "добровольные взносы" за учебники. В её тетради с проверенными задачами лежит список детей, чьи тетради конфисковали из-за неуплаты. Дома муж Пракаш, рабочий на текстильной фабрике, помешивает чай на газовой плите: *"Опять задержали зарплату. Если в пятницу не отдадим за электричество, отключат"*. Видья молча пересчитывает купюры в жестяной коробке из-под печенья —
В старом здании суда Мумбаи адвокат Ашер Гупта спорит с сестрой Нией из-за дела о наследстве. Они сидят в кабинете с треснувшими жалюзи, пока вентилятор скрипит над головой. «Ты опять взяла папки без спроса?» — бросает Ашер, перебирая стопки бумаг с кофейными пятнами. Ния, в помятом сари, достает из сумки диктофон с записью разговора клиентки-вдовы: «Она боится сына. Тот продал участок, пока мать была в больнице». За окном гудят рикши, а по коридору бегает стажер Раджив с пачкой забытых
Представь, как каждый день ты ныряешь в водоворот экстренных вызовов: пожары, аварии, сердечные приступы — всё это на твоих глазах превращается в обыденность. Герои тут не в плащах, а в застиранной форме, с потными спинами и вечными синяками под глазами. Вот парень-спасатель, который после смены пьёт чай в придорожной лавке и смеётся над шутками коллег, а через час уже вытаскивает ребёнка из разбитой машины, дрожащими руками зажимая рану. Или девушка-диспетчер, чей голос по радио звучит
Ой, знаешь, недавно пересмотрел один фильм — так, от нечего делать, а в итоге завис на весь вечер! Ну ты же понимаешь, когда вроде бы ничего не ждешь, а потом бац — и прёт как угорелый. Сюжет вроде простенький, но эти персонажи... Боже, как же они цепляют! Один чудак вечно влипает в истории, второй пытается его вытащить, а вокруг них этот безумный карнавал из красок, песен и каких-то совершенно невозможных ситуаций. Честно, я сначала думал: "Ну опять индийское кино с танцами на каждом
О, этот фильм — просто взрывной коктейль из стиля и дерзости! Помню, как в первые минуты меня подцепили на крючок этой атмосферой — элегантные костюмы, мрачные переулки, диалоги, от которых мурашки по спине. А этот главный герой… Чувак, он словно ходит по лезвию ножа — холодный, расчетливый, но где-то в уголке глаза прячется щель vulnerability. И знаешь, что цепляет? Тут нет черно-белых персонажей. Каждый тянет за собой шлейф прошлого, как гири на ногах, и ты то сочувствуешь, то презираешь их
Представляешь, парнишка Шакти остался без отца — того в какой-то бандитской разборке прихлопнули. Ну, думаешь, сирота, слезы, приют? А вот и нет. Взял его к себе сам Шива, мадурайский крутой дядя с положением. И не просто взял — окружил такой заботой, что мальчишка вырос с мыслью: "Этому человеку я жизнь отдам, хоть сейчас". Ну а как еще, если тебя из грязи в князи подняли, да еще и любовью настоящей, не показушной? Джиллой его прозвали, между прочим — за то, что в драках первым лез,