Уго Конти, обаятельный итальянский аристократ, приезжает в Мексику и быстро завоевывает сердца высшего общества. Встреча с Фридой Бекер, его прошлой любовью, втягивает его в напряженную борьбу за политическую власть.
19 сентября 1985 года в Мексике разразилась трагедия, оставившая глубокий след в истории страны. Ранним утром мощное землетрясение магнитудой 8,1 балла потрясло Мехико, превращая город в зону бедствия. В считанные минуты десятки зданий обрушились, оставляя за собой горы обломков. Улицы и проспекты заполонили раненые и те, кто искал своих близких, а страх и паника охватили жителей. В первые часы после катастрофы правительство, потрясенное масштабами разрушений, оказалось неспособным быстро
Сантьяго, 17 лет, с утра развозит лекарства по аптекам Мехико на потрёпанном велосипеде. Запах жареных *тако* из ларька на углу перебивает вонь бензина. Вечером, за ржавым гаражом, его ждёт Кармен — рыжая соседка с татуировкой койота на шее. *«Твой братва опять повысил аренду?»* — бросает она, разглядывая его потёртые кроссовки. В сумке у неё пачка долларов и пистолет *Desert Eagle*. Сантьяго молча берёт деньги — мать не вылезет из долгов без операции на сердце. Через неделю он уже грузит ящики
Кармен сорвала со стены фотографию с конкурса красоты 2015-го, сунула её в сумку с деньгами и пачкой поддельных документов. Исабель, её младшая сестра, в это время металась по съёмной квартире в Тлакепаке, собирая детские игрушки своей дочки Софии. «Они проверят автобусы первыми, — бросила Кармен, прислушиваясь к шуму моторов за окном. — Меняем маршрут: через рынок Соноры, потом на грузовике с арбузами». Лупита, их соседка-парикмахер, осталась прикрывать следы — выбросила их старые вещи в
Эктор Беласкоаран сидел в своей конторе над чашкой остывшего кофе, когда в дверь постучали. Вошла Кармен Ривера, в руках — потёртая фотография брата. «Он исчез три дня назад, — сказала она, поправляя платок на голове. — Работал на фабрике «Сан-Маркос», что у канала. Говорил, там что-то гниёт, не только мусор». Экс вытер пот со лба — вентилятор жужжал, но не спасал от духоты. На рынке Сонора, куда он отправился следом, торговец пряностями шепнул: «Спроси у «Койотов» — они всё знают про ту
Хуан, 17 лет, в синей бейсболке с потрепанными краями, чинит велосипед возле киоска с *эльотэс* в городке Сан-Матео. Запах жареной кукурузы смешивается с пылью от грузовиков, проезжающих по грунтовой дороге. Он краем глаза следит за Пабло, новым парнем из школы, который разгружает ящики с манго у лавки его отца. "Твой велосипед — древнее, чем церковь на холме", — бросает Пабло, вытирая пот со лба. Они ссорятся из-за проколотой шины, но к вечеру уже курят первую сигарету за заброшенным
Рикардо, 17 лет, вкручивает лампочку над ларьком матери на рынке «Ла-Мерсед», когда Луис, его сосед с татуировкой паука на шее, протягивает сигарету: «Пять пакетов — 500 песо. Белый фургон у аптеки «Сан-Хосе» ждет до заката». В кармане у Рикардо — рецепт на антибиотики для бабушки, вонь рыбы с соседнего прилавка смешивается с пылью. Он кивает, пряча сверток под курткой, пока мать считает сдачу таксисту. Под мостом через реку Чурубуско Рикардо нащупывает в пакетах не порошок, а три пальца в
В Мехико, 1994-й. Хорхе, журналист с вечно мятым блокнотом, копается в архивах *La Prensa*. Натыкается на фото: кандидат в президенты — Луис Рамон — за секунду до выстрела. Рядом — тень в ковбойской шляпе. "¿Quién carajos es este?" — бормочет он, разглядывая потёртый снимок. В баре *El Cuervo* на углу Исабель-ла-Католика, информатор Карлос, пахнущий текилой и бензином, суёт конверт: "Там записи из его машины. Но если спросишь — я тебя не знаю". В плёнке диктофона — шум
Карлос ковыряет ключом зажигания в потёртой «фольксваген-жучке», пока Лупита листает потрескавшийся дневник на крыше гаража. На странице 43 — каракули отца: *«Сан-Исидро, 5 км за рекой. Стены пещеры шевелятся»*. Сестра тычет пальцем в карту, где чернильная клякса закрывает часть горного хребта. «Он же боялся высоты, — хрипит Карлос, вытирая руки об комбинезон, — зачем ему лезть туда?» В углу мастерской валяется пузырёк с надписью *«теофиллин»* — последнее, что нашли в его куртке после
В Мехико, в квартале Тепейак, Лукас, 22 года, чинит моторы в душной мастерской. По вечерам он забирает сестру Карлу из школы, где та рисует граффити на кирпичной стене за спортзалом. «Опять воняешь бензином, — ворчит она, закидывая рюкзак на сиденье его старого «Фольксвагена». — Папа бы точно не одобрил». Лукас молча включает радио — там говорят об очередной перестрелке у рынка Сонора. Дома, в пятиэтажке с треснувшими подоконниками, мать оставляет им тарелки с острым *чили кон карне*. Карла
Сантьяго, водитель грузовика из Мехико, каждую пятницу заезжал в кафе *La Esquina* перед рейсом. Там передавал зашитые в мешки с кофе пакеты кокаина менеджеру Кармен, колумбийке с татуировкой колибри на запястье. «Слушай, если в Нуэво-Ларедо опять блокпосты, вези через пустыню», — бросала она, пряча конверт с деньгами под стойку. Маршрут менялся: то порт Веракруса, то полуразрушенный склад в Тихуане, где груз перегружали в ящики с авокадо для Лос-Анджелеса. В один из рейсов Сантьяго заметил,
Карлос, 17 лет, таскает коробки с керамическими черепами на рынке Мерида-Парк в Оахаке. Запах жареных кузнечиков смешивается с пылью. В углу лотка, под грузом старых газет, он находит обсидиановый медальон с трещиной в форме змеи. «¿Qué diablos?» — бормочет, протирая артефакт рукавом. Лусия, его сестра, бьет его по затылку: «¡Deja eso, imbécil! Безделушки деда хранил — сглаз наведёшь». Ночью медальон светится, выжигая на стене тень с рогами. Карлос просыпается от криков попугая Чако, бьющегося
О, этот фильм! Помню, как сначала думал: "Ну, опять про время и пространство, что там может быть нового?" А потом втянулся так, что даже чай остыл незамеченным. Знаешь, это как когда собираешь пазл, и вдруг находишь кусочек, который вроде бы не подходит, но щелкает на место — и картинка меняется полностью. Вот тут примерно так же: герои мечутся, всё запутывается, а потом бац! — и ты сидишь с открытым ртом, перематывая в голове сцены, чтобы понять, где тебя обвели вокруг пальца. Меня