Ханц Холл

Рокки Салливан, в потрёпанном котелке и пальто с поднятым воротником, шагал по переулкам Ист-Сайда, где лужи смешивались с машинным маслом. В детстве он и Джерри Коннолли, теперь священника в церкви Святого Креста на 44-й улице, воровали яблоки с лотка старика Мёрфи. «Помнишь, как он гнался за нами с метлой?» — хрипло рассмеялся Рокки, разминая плечо, пока они сидели в закусочной «Эдди». Джерри, поправляя очки, ответил: «Ты тогда споткнулся о ящик с сандалиями». Сейчас Рокки вернулся после пяти
Эвелин Моррис, 24 года, протирает запотевшие очки об фартук, пока конвейер на бруклинской фабрике грохочет. В обеденный перерыв она делится сандвичем с курицей с Мартой, подругой из цеха №3. «Он опять молчит?» — Марта ковыряет вилкой в банке с персиками. «Спит на полу, — Эвелин смотрит в окно на пожарную лестницу, где её брат Джеймс, демобилизованный месяц назад, щелкает зажигалкой. — Вчера нашел гильзу в кармане пальто. Сказал, что забыл выбросить». В их квартире над пекарней пахнет корицей и
ДиДжей, пятнадцатилетний парень в потертых джинсах, каждый день ковырялся в гараже с ключом на 13 в руках. Его белый «жук» Херби ворчал двигателем, когда заедала третья передача: «Опять песок в карбюраторе? Я же говорил — не объезжай пляжные лужи!» По утрам они мчались мимо заправки «Гас-н-гоу», обгоняя школьный автобус, который водила Эстер, тётя ДиДжея. «Притормози у булочной, — пищал Херби, — чувствую, свечи сегодня капризничать будут». Доктор Зиттер, лысый инженер в очках с толстыми
Лена Тернер, клиентка в потёртом кожаном пальто, ждала Валентино в углу паба *Красный Лев*. На столе — два стакана виски, треснувшая пепельница. «Документы лежат в сейфе у Брикстона, — прошептала она, поправляя шляпную булавку. — Но там охраняют не только собаки». Валентино, не отрываясь от сигареты, кивнул: через три дня ему нужно было перевезти конверт в Нью-Йорк, на склад у 45-й улицы. В кармане — фото брата Лены, исчезнувшего после сделки с японскими импортёрами стали. По дороге к метро он