Дина Дурбин

Марджори Картер, дочь владельца местной аптеки, три дня штопала розовое тюлевое платье, украденное младшей сестрой для репетиции вальса. В гостиной с потрескавшимися обоями она спорила с матерью: «Ты хочешь, чтобы Томми Райт подумал, будто мы нищие?» — заламывала руки миссис Картер, поправляя брошь в форме капли. На кухне пахло жженым кофе — отец, не глядя, перелил кипяток через край, уставившись на счет за уголь. В школу Марджори шла пешком, спрятав туфли в сумку, чтобы не стереть подмётки; у
Элис Моррисон, 22 года, работает швеёй на фабрике «Грэнби Индастриз» в Питтсбурге. Каждое утро она протирает машинным маслом заедающий механизм своей Singer 201-й, пока её младший брат, Джейкоб, подсовывает ей в карман свёрнутый листок с каракулями: «Смотри, вчера в радиоклубе парни говорили про эти схемы… Говорят, немцы такие используют». В обеденный перерыв, спрятавшись в подсобке между ящиками с болтами, Элис разворачивает листок — вместо узоров для вышивки на нём чертеж странного
Ева Ларсен, двадцать три года, перебивается шитьём на фабрике в Бруклине. Каждое утро она покупает кофе за пять центов у лотка на углу Декалб-авеню — продавец, старик в клетчатом кепи, ворчит: «Опять без сахара? Девчонка, да ты скелета перепугаешься». В обеденный перерыв она прячет в сумочку обрывки ткани — дома перешьёт платье для младшей сестры. Однажды мастер Гарри, краснолицый от виски, хватает её за локоть: «Ты думаешь, я не видел, как ты тащишь мои материалы?» Ева вырывается, царапая руку
Джеймс, дворецкий семейства Вандербильтов, привозит в Нью-Йорк свою сестру Элейн, бывшую медсестру, чтобы та устроилась горничной. В особняке на Пятой авеню, где коридоры пахнут полировкой для дерева и лавандовым маслом, Элейн замечает, что миссис Вандербильт слишком часто принимает гостей в синем кабинете с запертыми шторами. «Там пахнет коньяком и кардамоном, — шепчет она брату за завтраком, разламывая круассан, — но ни одной рюмки на столе. Странно, да?» Джеймс, вытирая очки в круглой