Жан-Люк, худощавый букинист с рыжеватыми усиками, каждое утро протирал пыль с потрёпанных корешков в лавке на улице Муфтар. Его соседка Мари, студентка-художница в берете с выцветшим пятном краски, часто забегала за дешёвыми альбомами по импрессионистам. «Снова *Гоген*? — усмехался он, пересчитывая сдачу. — Тебе бы хоть раз Ван Гога купить». Однажды она забыла на прилавке блокнот с набросками обнажённого мужчины — Жан-Люк, покраснев, спрятал его под стопку газет *Le Monde*, но вечером,
В Марселе детектив Марсель Жиро копается в бумагах на залитом кофейными пятнами столе в комиссариате на Rue de la République. Его напарник, лысеющий Анри Лефевр, приносит свежий слух: «Старик Росси снова засветился у доков — грузил ящики с сардинами, но пахло табаком». Марсель, не отрываясь от карты порта, хрипит: «Проверь таможенные декларации за прошлый четверг. Если найдешь расхождения, задержим грузовик с водителем — пусть потреплют нервы в участке». Позже он встречает информатора, Луиджи,
В Марселе, на набережной, заваленной ящиками с тухлой рыбой, вдова Элен Дюваль копается в вещах покойного мужа-контрабандиста Антуана. В старом чемодане под кроватью она находит перепачканный глиной кирпич с выцарапанным *«Спроси про Сан-Фернандо»* — это название баржи, затонувшей у Кассиса. Ее сосед, полицейский Жан-Люк с шрамом от осколка на лбу, предупреждает: *«Твой Антуан не перевозил вино, как всем говорил. В трюме были дети — без паспортов, без имен»*. Элен, поправляя черную вуаль,
В парижском участке инспектор Жан-Люк Бернар, 42 года, в мятом плаще, каждое утро начинал с эспрессо и перепалки с коллегами из-за бардака в отчетах. Его последнее дело — контрабанда антиквариата через Марсельский порт, где в ржавых контейнерах с оливковым маслом нашли бронзовые статуэтки XVIII века. В кафе *du Marché* он допрашивал информатора, Пьера, который, жуя круассан, бросил: «Спроси у своей *мадемуазель* из Лиона — она знает, чьи грузовики ездят по трассе А7 ночью». Жан-Люк сжег
В оккупированной деревне Сент-Клер, 1943 год. Капитан Антуан Леблан, с щетиной и помятым кителем, прячет радиопередатчик под половицей хлева. Сержант Марсель Руже, вечно жующий яблоко, рисует мелом на стене сарая схему немецкого патруля. "Ты уверен, что старик из мэрии не слил нас гестапо?" — бормочет Антуан, вытирая ладонью пот со лба. Марсель бросает огрызок в ведро с картофельными очистками: "Если слил — к утру будем висеть на площади. Дай папиросу". В соседнем доме
Помнишь, бывает, смотришь что-то — и будто тебя током бьёт? Вот эта история... Она же про то, как все твои опоры внезапно рушатся. Ты как будто в аквариуме без воды остаешься — жабры шевелятся, а дышать нечем. И главное — вокруг все нормально! Солнце светит, люди смеются. А ты вот тут, в луже собственной растерянности, пытаешься понять: это мир сошёл с ума или ты сам? Мне аж мурашки по спине, когда вспоминаю сцену с телефонным звонком. Такая обыденная вещь, а после неё всё летит в тартарары.