Lateef Adedimeji

Чиди, 14 лет, копался в ржавом мусорном баке за закусочной "Мама Ифе" в Лагосе, когда нашел сломанный дрон с камерой. Его старший брат Ола, чинивший мопед "океада" во дворе, сразу схватил устройство: "Слушай, если починим — сможем следить за патрулями возле склада Калебу". Они собрали банду из пяти человек: их соседка Амина, умевшая отвлекать стражей смехом о политиках, глухонемой Габриэль, читавший по губам, и Бабатунде — бывший механик, знавший все про замки 90-х
Чидима тащит коробку с атласом через рынок Алаби, спотыкаясь о трещины в асфальте. Её мастерская на улице Обафеми еле помещает три старые «Зингеры», пахнущие машинным маслом. «Две недели — и хозяин снова повышает аренду, — бормочет она, вытирая пот с виска. — Где взять 50 тысяч найр?». Амината, её соседка по цеху, разворачивает голубой гелез-ткань для платья клиентки: «Спроси у Глэдис. У неё муж водитель грузовика — может, возьмёт в долг под проценты». Глэдис в это время ругается с поставщиком:
Сулэй каждое утро возит металлолом на синей «Пежо 504» через пыльные улицы Марабба, торгуется с мальчишками-грузчиками у свалки: *«Двести найра за мешок — или я поеду к Алию в Кару!»*. Его жена Биликису шьёт платья из ткани «анкара» на старой машинке «Зингер», пока соседки сплетничают о цене на пальмовое масло. Дочь Амира прячет дневник с двойкой по математике — учитель Танко грозился позвонить отцу, если она снова забудет формулу площади круга. Завод Маллама Белло расширяется: бульдозеры
В Лагосе, за закопченным гаражом «Олувален», механик Тола ковыряется в двигателе старенькой «Хонды», слушая, как двое клиентов шепчутся о пропавших в районе Икеджи детях. Его друг Чиди, торгующий водой в пакетиках у дороги, бросает ему через забор: «Слышал, вчера возле рынка Балоgun тень с рогами видели?» Тола отмахивается, но вечером, протирая руки тряпкой, пропитанной мазутом, находит в кармане рваный конверт — внутри амулет с выцарапанными глазами и словами «Они возвращаются». На обратной
В Лагосе американец Джеймс каждое утро пробирается через толчею рынка Балогун, пытаясь купить яйца без наценки «ойбо» — так местные называют белых. «Триста найра, никак не меньше!» — кричит торговка Эмма, закатывая глаза, когда он тычет в ценник пальцем. В соседнем районе Икеджа француженка Амина раз за разом объясняет домовладельцу: «Нет, я не могу платить за свет отдельно — у нас же генератор!» Ее соседка Чидима, медсестра в потрепанной униформе, смеется: «Ты думала, тут как в Париже? В
Эфейи, девушка из деревни под Бамако, каждое утро таскает корзины с ямсом на рынок, ворча на жару. За хижиной с треснувшими ставнями она натыкается на Чидибе — полупрозрачного парня в рваной рубахе, который пытается разжечь костёр без спичек. "Ты кто, *одумавшийся* вор?" — хрипит Эфейи, хватая палку. "Дух из колодца за школой. Утонул в 98-м, когда алкаш-отец гнался за мной с мачете", — бурчит он, тыча пальцем в ржавое ведро у забора. Теперь он таскается за ней, пугая
Амина, 27 лет, каждое утро месит тесто в крохотной пекарне за рынком «Ошоди» в Лагосе. Ее младший брат Чиди, 14 лет, развозит багеты на ржавом велосипеде, проклиная выбоины на дороге к отелю «Эко». «Снова мука подорожала, — бормочет Амина, вытирая пот со лба, — если Эмма не вернет долг, в пятницу нечем платить за аренду». В углу печи треснула кирпичная кладка — чинить некогда, заказов много: к 10 утра нужно испечь 50 «пан де кампо» для свадьбы дочери торговца специями. Чиди, возвращаясь,
Чиди, 17 лет, в рваных кедах пробирается через рынок «Ошоди» в Лагосе, обходя лужи от вчерашнего дождя. Он держит в руках потрепанную тетрадь с планами школьного концерта: нужны деньги на гитару для Эммы, своей одноклассницы, и генератор — электричество отключают каждый вечер. Его сестра Амина, 20 лет, за прилавком с тканями «анкара» кричит: *«Если не продам эти рулоны до заката, папа опять будет пить горький ликер!»* Чиди крадет у нее пачку найр, но замечает, что в жестяной коробке только пара