В старом районе Ла-Бока, где стены домов выцвели от солнца, Лукас Мендоса, 25-летний работник похоронного бюро *Último Adiós*, каждое утро заваривает мате в жестяном термосе. Запах воска для гробов смешивается с ароматом жасмина от венков. Однажды к нему приходит Вера Солано — девушка в рваной джинсовой куртке, с розовыми прядями в волосах. «Ты видишь их тоже, да?» — бросает она, разглядывая фотографию умершего старика на столе. Лукас молча поправляет галстук с пятном от кофе — подарок сестры
Маркос, 34 года, вернулся в родной квартал Ла-Бока после десяти лет в Мадриде. Его сестра Лусиана, работающая медсестрой в госпитале Рамос-Мехия, встретила его на углу улицы Каминито с сумкой чипáс — они ещё пахли маслом. «Ты всё так же опаздываешь», — бросила она, поправляя платок на шее. В их старом доме, где облупилась краска с оконных рам, Маркос находит письма от матери, которую похоронил сосед Эрнесто — тот теперь разводит голубей на крыше. В кафе «Эль-Прогресо» Лусиана признаётся, что их
**Первый абзац:** Шарлотта Росс, дочь шотландского лесопромышленника Дункана Росса, постоянно рядом с отцом в их конторе на улице Флорида. Папки с контрактами, стук пишущей машинки, запах древесины и сигары Дункана. Их бизнес — кебрачо в Чако, спорная территория между Аргентиной и Парагваем. Хуан Коронель, местный делец с влиянием в Буэнос-Айресе и Асунсьоне, претендует на те же земли. "Эти деревья уже имеют хозяина, мисс Росс," — бросает он Шарлотте при встрече в кафе