Рошан Башир

Арджун, 27 лет, мыл полы в кафе «Манго-маска» на окраине Мумбаи, когда впервые заметил Миру. Девушка в выцветшем сари сидела на стуле у окна, ноги проваливались сквозь плитку. *«Ты пятый за месяц, кто уронил стакан»,* — бросил шеф, не видя, как Арджун замер, уставившись на её босые ступни со следами грязи. «Ты… видишь меня?» — голос Миры напоминал скрип несмазанных колёс рикши. Вечером, прячась от шума автобусов в своей каморке над гаражом, он обнаружил — она следует за ним, оставляя лужи
Раджеш, 28 лет, рылся в ящиках брата-антиквара в крохотной лавке возле рынка Кроуфорд. Нашел потрепанный блокнот с координатами: «18.9207° N, 72.8345° E» — доки Мумбаи. Сосед-рикшала, Манохар, бурчал за сигаретой: «Джай брал груз для Шетти-сахиба на прошлой неделе. Говорил про какие-то старые колокола…» В углу валялся разбитый фонарь с гравировкой «SS *Калькутта*, 1942». Мать Раджеша, Шанта, метала тесто для пакора, причитая: «Он же обещал вернуть долг Бадри-пекару к четвергу!» Прия, сестра