В зале венского суда на Ландсгерштрассе пахнет лакированным деревом и старыми бумагами. Судья Лангенбюхнер в очках с толстыми линзами перебирает папку с фотографиями: сгоревшие бараки, рвы с телами. Прокурор Криглер в пиджаке с потёртыми локтями ставит на стол кассетник — запись голоса Мурера: *«Повторяю, я отвечал только за транспортные расписания»*. У двери, облокотившись на костыль, стоит Ирене Гольдман — шрам на левой руке прикрыт чёрной перчаткой. «Вывезли нас из Будапешта в товарном
Лена, вернувшись из Вены в родной городок под Зальцбургом, застает мать за подсчетом долгов в кафе *Alpenrose*. Столы с клеенчатыми скатертями, запах горелого кофе. «Почему ты не сказала, что закрываешься?» — Лена роняет чемодан у входа. Мать молчит, перебирая счета с пятнами от варенья. Встретив Томаса на заснеженной площади, где он учит детей вальсу в старой ратуше, Лена слышит: «Ты теперь слишком столичная для наших деревянных полов?» Он поправляет галстук с выцветшим узором — тот самый, что
В маленьком австрийском городке, затерянном среди гор, трое друзей натыкаются на заброшенный особняк. Внутри — три старые двери, покрытые странными символами. Ну, вы же понимаете: любопытство берет верх. Первая дверь ведет в подвал, где время будто застыло. Там они находят дневник прошлого владельца — мужик явно сошел с ума, писал про «голоса из стен». Но это еще цветочки. Когда один из них случайно произносит вслух фразу из записей, двери сами начинают открываться… А потом начинается ад.