Антуан разбивает яйцо о край сковороды, пока Лена вытирает стойку в кафе *«Le Sud»*. Запах жареного лука смешивается с йодом от порта. В кармане джинсов — письмо от отца, найденное в ящике с винтиками и старыми монетами: *«Встретимся у дока №7. Завтра. 18:00»*. Сестра бросает тряпку в раковину: «Опять он. Ты же знаешь, чем это пахнет». Антуан молча ковыряет трещину на плите — та же, что и в детстве, когда Луи ушёл за сигаретами и не вернулся. На рынке рыбак кричит цены на сардины; мальчик тащит
Эмиль, мясник с рынка на rue Mouffetard, разгружая тушу телятины, находит в ящике стола потрепанный дневник 1943 года. Внутри — детали побегов через катакомбы и записка с адресом кафе *Le Maréchal*. "Кому оставить, если не вернусь? — Ж." — каракули на последней странице. На следующий день к нему подходит Луиза в потертом пальто с заплаткой на локте: "Мсье, я видела объявление о находке. Это может быть связано с моим исследованием о пропавших курьерах Сопротивления". Она
Люка каждое утро замешивает тесто в пекарне на rue Cler, пока его отец, Анри, ворчит над несоблюдением пропорций корицы. «Ты думаешь, клиенты будут платить за эти комки?» — бросает он, разбивая яйцо о край миски. По вечерам Люка крадет чековую книжку из-под прилавка, чтобы оплатить курсы кондитера — прячет квитанции под матрасом, пахнущим дрожжами. В соседнем квартале Эмма рисует углем наброски в Люксембургском саду, пока одноклассники болтают о вечеринках. «Твои тени больше похожи на грязь», —
Знаешь, есть такая история про мальчишку из рабочей окраины — Момо. Представляешь, парень вроде и не сирота, но отец у него… Ну, тот самый случай, когда живой человек хуже призрака. Вечно в депрессии, в четырех стенах киснет, а ребенок как сорняк растет — сам по себе. Улица его воспитывала, точнее, местные девчонки с подворотен. То булку подсунут, то по голове погладят — сердце-то не каменное. А еще была эта лавчонка Ибрагима — тесная, как шкаф, пахнет специями и тайнами. Хозяин — тихий дедок с