Lazar Dragojevic

Эмир, 16 лет, спускается к реке Миляцке с рюкзаком, набитым ржавыми гайками, — собирает их на свалке возле бывшего завода UNIS. В кармане — фотография отца в военной форме, обгоревшая по краям. *«Найди его»,* — перед смертью хрипела мать, вцепляясь в руку. На улице Маршала Тита сталкивается с Айлой, дочерью сапожника: та толкает тележку с самодельными сигаретами, скрученными из школьных тетрадей. «Опять за металлоломом? — смеётся она, поправляя платок. — У Смайича в киоске дешевле купят, чем
Представь: двое чудаков, таких разных, что смешно, случайно оказываются в одном вагоне поезда где-то под Роттердамом. Она — голландка с велосипедом и вечным недовольством в глазах, словно дождь здесь льёт лично ей на зло. Он — парень из Сараево, который десять лет не был дома, а теперь тащит за собой чемодан, набитый старыми письмами и невысказанными извинениями. Их диалоги — это как попытка говорить на сломанном английском, где половина фраз тонет в недопонимании, зато смех пробивается сквозь
Младен, 17 лет, таскает кирпичи на стройке у обмелевшей реки Босны. После смены бежит в аптеку на окраине Сараево — у матери, Даницы, обострился туберкулез. Аптекарь, старик с желтыми пятнами на халате, щелкает счеты: *«Стрептомицин? Третий месяц нет. Спроси у тех, кто возит из Хорватии»*. По дороге домой Младен замечает Сару, девчонку из цыганского квартала: она выменивает сигареты на банку тушенки, прячет под рваным платком. Даница кашляет в подушку, на столе — пузырек с самодельным сиропом