Марко Риччи, детектив с пятнадцатилетним стажем из римского отделения, в восемь утра сидел в кафе на пьяцца ди Спанья, разглядывая фото убитого политика – Джулиано Барбиери. На столе: эспрессо Lavazza, пепельница с окурками Menthol, блокнот с каракулями. «Бюрократы хотят закрыть дело до выборов», – бросил он через плечо Софии Бьянки, стажёрке в пиджаке на размер больше. Она, перебивая, спросила про следы краски на рукаве жертвы: «Это не из его дома. Смотри – цвет как у граффити возле станции
Лука, 19 лет, таскает ящики с кальмарами на рынке Риальто в Венеции. Его старший брат Маттео, в рваной кожаной куртке, ворчит: «Два года в тюрьме за твою глупую драку — а ты все еще не можешь отнести треску синьоре Бьянки без опоздания». Лука роняет рыбу в лужу, смеется: «Зато теперь ты знаешь, как вялить селедку на нарах». По вечерам они чинят ржавую лодку «Мария-2» у причала Джудекки — пахнет смолой и старым вином из соседней таверны. В Сиене младшая сестра Карла, 16 лет, подрабатывает в
Джулия, в потёртой косухе от брата, таскала подносы в кафе *Bianco Nero*, пока София зубрила конспекты по маркетингу на угловом столе. Кьяра, с розовыми прядями в чёрных волосах, ворвалась в обеденный зал: «Нашла место для репетов — подвал тут, за морозильником». Воняло старым маслом, но синтезатор 90-х с оторванной клавишей F# работал. «Ты хочешь, чтобы мы пели про разбитые сердца? Это же дешевый треш», — Кьяра швырнула листок с текстом Софии в коробку из-под пиццы. Джулия гасила ссоры,
Представь себе глухую деревушку, прилипшую к подножию Альп — тишина, снег, и ощущение, будто время здесь застряло в прошлом веке. А потом начинается: то один исчезнет, то другой… Местные шепчутся, но боятся рот раскрыть. И ведь не просто так — копы нарыли, что через эти ухабы и перевалы крутят какой-то подпольный трафик с живым товаром. Жуть, да? Сюда-то и вваливается эта Лана — инспектор в дубленке, под прикрытием журналистки. Девчонка, скажу тебе, огонь: рыжая, глаза как ледники, сразу всех