Лина вытирала пыль с потёртого переплёта в книжной лавке на улице Дроттнинггатан, когда между страниц «Саг о викингах» выпала карта. Синие линии напоминали озёрные изгибы вокруг Стокгольма, а крестик стоял возле деревни Нюбру. «Эй, Эрик, — крикнула она брату, тыкая в пометку красным карандашом, — это же рядом с нашей старой дачей. Помнишь, дед запрещал туда ходить?» Эрик, разбирая коробку с селёдкой, фыркнул: «Там даже лоси путаются. Давало тебя эти легенды про руны». Но уже вечером они
Лина присела на корточки возле старой Volvo 240 у подъезда на Хорнсгатан, пальцы дрожали от холода. Она сунула отвертку в замок двери, резко дернула — щелчок, стекло запотело от дыхания. «Быстрее, блин», — прошептала, услышав лай соседской таксы из окна третьего этажа. В кармане куртки гудел телефон: «Эрик, 2 пропущенных». В салоне пахло сигаретным пеплом и рыбой из пакета на заднем сиденье. Когда мотор захрипел, из переулка вывалился Эрик в рваной куртке, прижимая к груди потрепанный конверт.
Лина, 19 лет, живет в трехкомнатной хрущевке на окраине Стокгольма с матерью-медсестрой и младшим братом. В ноябре, после лекции по биологии в университете, она задерживается в душевой спортзала — пробует трогать себя под шум воды, пока не слышит стук в дверь: «Там очередь!» Дома, пряча новый розовый вибратор под матрас, натыкается на старый дневник с детскими стихами. Мать находит его случайно во время уборки: «Это что за похабщина? Ты с ума сошла?» — кричит, размахивая распечаткой из браузера
Лив, норвежка с рыжими прядями, целыми днями протирает стойку в стокгольмском кафе *Kaffebönan*. Ее шведский ломается на предлогах — «Я положила кофе *в* торт? Нет, *на* торт», — смеется Анника, коллега с татуировкой медведя на запястье. По вечерам Лив снимает комнату в районе Хаммарбю: обои в мелких трещинах, соседский ребенок учит скрипку через стену. В это же время Кай, новозеландец с обветренной кожей, перебирает картофель на ферме под Оклендом. Его босс, Джереми, вечно ворчит: «Дождь с
Лиам, затянутый в потертую кожаную куртку, разгружал коробки с книгами в задней комнате магазина на Брик-Лейн. Его переписка с Эриком из Стокгольма началась после случайного заказа фотоальбома с пометкой *«Для слепого мальчика у моста»*. «Ты уверен, что это не ошибка?» — спросил он по скайпу, вытирая руки о штаны. Эрик, щелкая кадрами заброшенной прачечной в пригороде, бросил: «На обложке — шрам в форме полумесяца. Ищи такого же в своих записях». Тем временем Карлос в Мехико, заляпанный