Автобиографические картины вызывают неподдельный интерес у миллионов зрителей, благодаря реалистичным событиям и кадрам. И долгожданный фильм «Najlepszy» точно не станет исключением. Молодой спортсмен Ежи Гурской долго время скрывал от окружающих свою пагубную наркотическую зависимость. Он пытался победить свое смертоносное пристрастие и одновременно стремился получить звание чемпиона мира по триатлону. И однажды ему удалось достигнуть сразу две цели, когда парень оставил позади свою любовь к
Тадеуш, молодой цыган с беспокойным сердцем и душой странника, после долгих лет скитаний возвращается в родной лагерь, который он покинул в юности. Возвращение ознаменовано не только воссоединением с семьей и старыми друзьями, но и столкновением с традициями и обычаями, которые кажутся ему теперь чужими и ограничивающими. Тадеуш обнаруживает, что мир, который он оставил, изменился, а вместе с ним и он сам. Среди знакомых лиц Тадеуш встречает Елену, его полусестру по матери, которую он не видел
В глубине ужасов 1942 года, молодой еврей Лале Эйзенберг оказывается в самом сердце тьмы — Освенциме, где ему предстоит исполнять роль ассистента лагерного татуировщика. В этом месте, где каждый день является борьбой за выживание, Лале встречает Гиту, одну из заключенных. Между ними разгорается искра любви, которая в этих безнадежных условиях кажется чудом. Совместно противостоя всем тяготам лагерной жизни, Лале и Гита ищут способы поддержать друг друга, сохранить веру в будущее и мечтать о
Польша, зима 1945 года. Французский Красный крест занимается возвращением своих граждан, выживших в нацистских концентрационных лагерях, временно размещая их в больнице. Среди медиков трудится молодая медсестра Матильда Больё. В один из дней в больницу приезжает монахиня из соседнего монастыря и на ломаном французском умоляет о помощи для умирающей. Выясняется, что необходимо принять роды у одной из монахинь, и настоятельница монастыря стремится любой ценой сохранить эту тайну, чтобы избежать
Действие фильма разворачивается накануне Варшавского восстания 1944 года. Группа друзей прибывает в столицу, охваченную борьбой. Стефан, работающий на заводе Ведля и поддерживающий семью, мечтает о мести немцам. Когда представляется шанс, он вступает в Армию Крайовую. На конспиративных встречах он знакомится с впечатлительной Бедронкой, и между ними вспыхивает первая юношеская любовь. Однако, в условиях войны, такая любовь обречена быть краткой и хрупкой.
Олег чинит «ГАЗель» в рижском гараже на улице Кришьяня Барона, когда получает смс от Анны — сестры, которая уехала в Вильнюс три года назад. «Привези мамины сережки. И останься, если хочешь есть что-то кроме селедки», — пишет она. Он вытирает руки об промасленный комбинезон, выбрасывает гильзу от «Примы» в мусорку с наклейкой «Dzīvo siltāk!». В автобусе «Rīga-Vilnius» сосед-дальнобойчик предлагает обменять латвийские конфеты на литовские сигареты: ««Лигатне» сладкие, как ваши девчонки, а
В старом районе Варшавы, за столиком кафе *Pod Zegarem*, студент-кибернетик Марек листает распечатанные файлы с пометкой *KONFIDENCJALNE*. На экране его ноутбука — переписка депутата Гжегожа Бялковского с подрядчиками, строчки про откаты за ремонт моста. «Смотри, тут даже сметы со скидками для племянника», — бормочет он, тыкая пальцем в цифры. За окном шумит трамвай №17, а официантка Стася ставит перед ним рюмку дешевой журавинки: «Дарю — вижу, нервничаешь». Через час Марек уже стучит в дверь
Магда, сорокалетняя пекарша из Лодзя, каждое утро замешивает тесто под радио, вечно трещащее о кризисе. Её дочь Юля, пятнадцать, ворчит за завтраком: «Опять эти булки с маком? У всех в классе айфоны, а у меня даже наушников нет». В соседнем доме Адриан, бывший журналист, ковыряется в развалинах наследства — квартире после тётки, заваленной пожелтевшими газетами. Встретились у мусорных баков: он, перепачканный побелкой, она — в муке по локоть. «Может, кофе? — потрогал пятно на её фартуке. — Или
Представляешь, парень после кучи лет скитаний возвращается в родной Краков — а там его ждёт такой клубок, что голова кругом. Ян Эдиге-Корыцки, детектив, видавший виды, думал, наверное: "Ну вот, отдохну на родимом пепелище". Ан нет! Втягивается в дело об убийстве, которое сначала кажется простым, как дважды два. Но чем дальше — тем страшнее. То улика в руки попадёт, а потом раз — и рассыпается, как карточный домик. Окружающие? Сплошь маски да двойное дно. То ли врут, то ли правду