Поклонникам современного турецкого кинематографа точно придется по вкусу сериал «Пленница», в центре сюжета которого оказалась молодая, наивная и пока еще беззаботная Элиф. Она считается настоящей красавицей, ведь обладает выразительными чертами лица, стройной фигурой и завидным умом, но даже это не спасет ее от скорого бракосочетания с мужчиной, намного старше ее самой. И хотя сама Элиф не горела желанием выходить за него замуж, но ее родители сочли Садуллаха довольно выгодной партией для
Спустя два десятилетия отсутствия, Кузгун возвращается в сердце Стамбула, озаренный одной целью — отомстить за смерть своего отца, Юсуфа Джебеджи. Юсуф был уважаемым полицейским, чья жизнь оборвалась из-за коварного преступления. Пламя мести горит в сердце Кузгуна, но его планы усложняются неожиданной встречей, которая ставит его перед сложным моральным выбором. По прибытии в Стамбул, Кузгун сталкивается с Дилой, женщиной, которая олицетворяет его самые искренние и глубокие чувства. Дила — не
Эмре, инженер-стройтель с обветренными от ветров Босфора руками, каждое утро покупал два кекса с изюмом у уличного продавца возле пристани Кадыкёй — себе и Айше. Она, успевшая за восемь лет брака выучить каждую родинку на его шее, однажды заметила, что он стал стирать историю звонков. «Кому ты звонил в три ночи?» — спросила она, разминая тесто для бёреков, пока за окном гудел паром. Эмре уронил ложку в чашку с чаем: «Рабочие с объекта. Опять трубы прорвало». Но через неделю Айше нашла в
Эмир, парень в потёртой кожаной куртке, сидит в кафе на окраине Стамбула, разглядывая трещину на чашке с кофе. За окном — шум Кадыкёя, продавцы каштанов и школьницы в синих юбках. В дверях появляется Лейла, её волосы пахнут дождём, а на ладони — шрам от ожога, о котором Эмир спрашивает: «Это из-за той бенгальской свечи в парке?» Она кивает, достаёт из сумки потёртый блокнот с детскими рисунками. Они вспоминают, как десять лет назад прятали его под плиткой у мечети Сулеймание, но теперь там
Эмир ковырял ржавый замок на двери заброшенной мельницы в районе Бешикташ, пока его сестра Лейла тыкала пальцем в потрескавшийся экран телефона. «Бабам *хаста* — опять эти смски с угрозами, — выдохнула она, заворачиваясь в платок с османским узором. — *Hadi*, проверим верхний этаж до темноты». Внутри пахло овечьей шерстью и старыми газетами — на полу валялись обрывки заметок 90-х про исчезновения в квартале Каракёй. За углом Эмир нашел ржавый нож с гравировкой «Али-1963», а Лейла споткнулась о