Мария, Хави, Паула и Лукас - неразлучные друзья с самых ранних лет. Их дружба была крепкой, несмотря на то, что жизнь развела их по разным путям. В то время как Мария, Паула и Лукас остались в родном Буэнос-Айресе, Хави отправился за новыми возможностями в Уругвай, где начал строить свою новую жизнь. Однако, когда Марии внезапно становится плохо из-за сердечного приступа, друзья понимают, что пора воссоединиться. Хави, откликнувшись на срочную просьбу друзей, без колебаний возвращается в
Лукас, слесарь с завода в пригороде Кордовы, каждое утро заворачивал чёрный хлеб с салями в газету. Его руки пахли машинным маслом даже после дешёвого мыла из автомагазина. Дома Марта, жена с потрескавшимися от моющих средств ладонями, перебирала квитанции за свет: «Опять тариф подняли. А Софии на экскурсию в Ла-Плату — 450 песо». Он молча ставил на стол бутылку «Фернет-колы», глядя, как дочь рисует в тетради кратер Тупунгато — география её единственная пятёрка. В пятницу бригадир Карлос, жуя
Хуан, бывший таксист из Ла-Бока, находит в бардаке машины потрёпанный блокнот с пометками «Берлин, склад №8» и координатами где-то в районе Реколеты. Он вспоминает, как его брат-близнец Томас неделю назад исчез после звонка с немецкого номера. Тем временем в Мадриде Лусия, хозяйка антикварной лавки на рынке Эль-Растро, продаёт старинный компас туристу в кожаной куртке. «Этот прибор последний раз видел море в 1943-м», — бросает она, пряча конверт с фотографией того же склада. В Нью-Йорке Эмили,
Алехандро всю жизнь обожал небо. Он был настоящим профи в своей работе, пилотом с огромным опытом за плечами. И вроде бы всё в его жизни складывалось идеально. Любимая работа, крепкая семья, жена, которая всегда поддерживала. Ну что ещё нужно для счастья? Но однажды к нему заявляются ребята из национальной разведки. С серьёзными лицами и приказом, от которого у любого ноги подкосились бы. Ему нужно перевезти какой-то странный и, понятно, не совсем чистый груз. Алехандро, конечно, сразу пытался
Мартина Риос, следователь из комиссариата в Ла-Боке, утром 12 ноября обнаружила в кармане жертвы — утопленника из Риачуэло — ключ от сейфа в старом банке на улице Майпу. Напарник, Лукас Моралес, ворчал за рулём: «Опять труп с сюрпризом. Кому мы помешали?» В сейфе лежали фотографии мэра Вилья-Креспо в компании владельца стройкомпании «Сурко» и пачка писем на бланках 1990-х. Запах плесени смешивался с ароматом мате, который Мартина пила из потёртого калебаса. В углу валялся чек из аптеки
Лукас, аргентинец с потертым рюкзаком, копался в архиве библиотеки на улице Корриентес, когда нашел письмо 1947 года с пометкой «Для Эстебана». В нем упоминался ящик с фотографиями, замурованный в стене старого кафе в Ла-Боке. «¿Viste esto alguna vez?» — спросил он у Аны, чилийской студентки, с которой столкнулся у прилавка с мате. Она вытащила карту Сантьяго, отметила крестом район Беллависта: «Мой дед искал эти снимки. Говорил, там лицо человека, который всех предал». Через неделю Лукас уже
Игнасио, 23 года, роется в коробках с бумагами в доме отца на окраине Сантьяго. Облупившаяся голубая краска на ставнях, запах плесени. Находит письма 1987 года с печатью аргентинской группы «Los Invisibles» — отец, Карлос Ривера, числился поставщиком меди для подпольных типографий. «Почему мать скрывала, что он был в Буэнос-Айресе?» — бормочет, разглядывая фото: Карлос в кожаной куртке стоит рядом с женщиной у граффити с надписью «La Victoria». Через три дня Игнасио в трущобах Ла-Боки, ищет
Маркос, 34 года, вернулся в родной квартал Ла-Бока после десяти лет в Мадриде. Его сестра Лусиана, работающая медсестрой в госпитале Рамос-Мехия, встретила его на углу улицы Каминито с сумкой чипáс — они ещё пахли маслом. «Ты всё так же опаздываешь», — бросила она, поправляя платок на шее. В их старом доме, где облупилась краска с оконных рам, Маркос находит письма от матери, которую похоронил сосед Эрнесто — тот теперь разводит голубей на крыше. В кафе «Эль-Прогресо» Лусиана признаётся, что их
Представь: тихий городок где-то в глубинке Аргентины, где пыльные дороги помнят каждую слезу. Хулио, бывший гонщик, который когда-то лихачил на трассах, а теперь чинит моторы в полуразваленном гараже. Он пытается забыть, как пахнет порох после перестрелки, как дрожали руки, когда хоронил друзей. Но прошлое — как та самая змея под камнем: вылезет, когда меньше ждёшь. Вот уже шепчутся соседи, что старые враги вернулись, а в баре «Ла Эсмеральда» за углом кто-то разливает виски с угрозами вместо
Карлос Мендиола сидел за столиком в кафе на улице Лавалье, разминая в пальцах этикетку от бутылки «Кинто». Рядом валялись распечатки с данными о нефтяных контрактах в Патагонии. «*Ты уверен, что Сарасола подпишет это до четверга?*» — спросил его помощник Фелипе, поправляя очки, заляпанные отпечатками. Карлос молча кивнул, глядя, как мимо проходят туристы с гитарами, и потянулся за чёрным блокнотом, где отмечал взятки чиновникам — суммы, даты, имена. В углу страницы мелькала детская каракуля:
Знаете, история эта про парня по имени Иван — сына того самого аргентинского журналиста, о котором все когда-то писали. Представляете, как его всколыхнуло после того теракта в «Шарли Эбдо»? Париж, стрельба, крики… А он вместо того, чтобы забиться в угол, берёт да и срывается с места. Ну вот правда — кто ж так делает? Мне кажется, Иван тогда вообще не понимал, куда его занесёт. То он в горячих точках земного шара ковыряется, то в политические дебри лезет. Как будто пытался собрать пазл из войн и