В деревне Санта-Клара, затерянной среди кактусов и красной земли, Лукас, 17 лет, копался в ржавом грузовике, пока его сестра Изабела развешивала на веревках вяленое мясо. «Ты снова забыл починить насос, — бросила она, вытирая пот с виска. — Папа говорил, если колодец высохнет, нам конец». На следующий день они нашли треснувшую бетонную плиту за заброшенной часовней. Под ней — старый колодец с водой, пахнущей серой, и стены, испещренные символами вроде тех, что рисуют на рыночных амулетах. Лукас
Вот, представляете, нашёл Эркулано Контанилья какую-то мутную денежную авантюру — ну, думал, может, сорвать куш? Ан нет! Его подельник, гад, все бабки народные прикарманил — и свалил в закат. А бедолагу Эркулано теперь весь городишко на вилы готов поднять! Пришлось ему, как загнанному зверю, в участок припертись — самому сдаться, пока толпа не разорвала. Страшно, наверное, было — одно имя «народный гнев» чего стоит... Прошло восемь лет — кто бы мог подумать? Собрал он манатки, бросил родной
Представляешь, у каждой семьи свои скелеты в шкафу, но у Говейя — целое кладбище! Вот Бети, например... Знаешь, как бывает — влюбилась в юности, забеременела от кого-то не того, а тут Эужениу, как ангел, появляется: «Люблю, ребенка твоего как своего приму!» Романтика, да? Ан нет — малыш-то умер после родов. Ну, думала Бети, закрыла ту страницу. Вместе с мужем бизнес построили — велосипеды там, спорттовары. Трое детишек в роскоши вырастили. Всё гладко, как шелк. А потом бац! Эужениу на смертном