В мире, где волшебство и приключения лежат за каждым углом, живет злой колдун по имени лорд Тенсли. Он стремится завладеть сердцем и рукой восхитительной принцессы, известной как леди Энногард. Когда она отказывается ему в любви, он, в порыве ярости, похищает её и наводит на королевство страшное зло - дракона, который сеет смерть и разрушение. Лорд Тенсли клянется, что дракон будет продолжать свою жестокую работу, пока леди Энногард не подчинится его воле. Она становится заложницей в своем
В древние времена, после изнурительных войн с людьми, орки были вынуждены искать убежище в недрах земли, скрываясь в самых темных и неизведанных пещерах. Человечество, поглощенное своими собственными делами и стремлением к прогрессу, постепенно стерло из памяти всякое упоминание об этих могучих существах, оставив их лишь в легендах и мифах, как напоминание о давно минувших временах. Однако, в тайне от всех, орки не только выжили в своих подземных убежищах, но и на протяжении тысячелетий
Мира, 28 лет, работает в кафе «Солнечный уголок» в Торонто, каждое утро режет лимоны для освежающего чая. Кевин, её брат-подросток, ворчал: «Опять эти лимоны? Может, перейдёшь на апельсины?» — но однажды кухонный нож соскользнул, капли попали на старую карту Ванкувера, висевшую над раковиной. На бумаге проступили улицы, которых не было раньше: переулок Секвойи, 14, с отметкой «спросить у садовника». Вечером Мира нашла этот адрес — полуразрушенную оранжерею, где росло дерево с плодами, похожими
Лила, 28 лет, официантка из Бруклина, каждое утро пробирается через толпу на станции «Джей-стрит», чтобы успеть к открытию кафе *Daily Grind*. Там она втирает пятна от кофе на стойке тряпкой с запахом хлора, пока ее подруга Карла не подкалывает: «Опять спалила последние кроссовки на распродаже?» В это же время София, 30 лет, наследница сети отелей, в квартире с видом на Центральный парк примеряет третье платье за утро — мать кричит в трубку: «Если опоздаешь на встречу с инвесторами, отец
Эмили, 32 года, возвращается в родной Брекенвиль после разрыва с парнем. Сестра Лора, владелица кафе *Snowflake Nook* на углу Центральной и 5-й улицы, уже украсила витрину гирляндами из перегоревших лампочек. «Ты опять забыла, что серебряные шары хранятся в коробке с мамиными пластинками?» — бросает Лора, разбирая гирлянды в подсобке. Эмили натыкается на старый блокнот с планом рождественского карнавала 1998 года — их отец так и не реализовал его из-за банкротства мастерской свечей. Запах
Лена, студентка-историк из Чикаго, копается в архивах Гейдельбергского университета, пока за окном мерзнет продавец жареных каштанов. Ее локон постоянно падает на глаза, когда она листает потрепанный дневник 1823 года с пометкой «F. Sch.» — Фридрих Шмидт, местный аптекарь, чьи записи о рождественских традициях она пытается расшифровать. Томас, ее немецкий однокурсник в мятом свитере, ставит перед ней кружку глинтвейна: «Если проигнорируешь *Christkindlesmarkt*, твоя диссертация станет такой же
Эмили, 12 лет, копошится на чердаке старого дома в Брикерсвилле, пытаясь найти коробку с елочными игрушками. В углу за паутиной она обнаруживает потрепанный чемодан: внутри — гирлянды из фольги, стеклянные шары с трещинами и фото, где ее отец в смешной рождественской шапке вешает звезду на верхушку ели. "Джейк, смотри! Папа всегда начинал с этого", — кричит она брату, спускаясь по лестнице с пыльным ящиком. Джейк, 15 лет, закатывает глаза, откладывая телефон: "Он в командировке
Лена Моррис, бывшая студентка-архитектор, натыкается в подвале нью-йоркской букинистической лавки на потёртый дневник моряка 18 века. Между страницами — схема доков с пометкой «Золото „Чёрной жемчужины“» и фото её покойного отца, держащего ту же бумагу. Она тащит находку брату-сварщику Тому, который замечает: «Папа десять лет назад сгорел в том гараже… Ты думаешь, это не случайно?» Они пробираются ночью в закрытый порт, где Том режет автогеном ржавую решётку в тоннель. Внутри — кирпичная стена
Лина, официантка из кафе на углу Миссион-стрит, каждое утро перед сменой рисует на салфетках искажённые силуэты прохожих. Джейк, переехавший из Чикаго фотограф, снимает треснувшие фасады зданий в районе Тендерлойн — ему нравится, как отслаивающаяся краска напоминает карты неизвестных стран. Они сталкиваются в парке Алта-Плаза, когда Лина, роняя крошки от круассана, кормит стаю воробьев, а Джейк настраивает объектив на ту же группу птиц. «Ты знаешь, они дерутся за еду, даже если сытая особь?» —
Лила Картер, 28-летняя барменша из Бруклина, живет в квартире с треснувшим окном над пиццерией. Каждое утро она просыпается от грохота поездов над мостом Джей-стрит. «Ты же понимаешь, что это безумие?» — говорит ей Софи Мендоса, подруга-официантка, разглядывая контракт на реалити-шоу. Лила, вытирая стаканы за стойкой бара «The Rusty Anchor», пожимает плечами: «За пятьдесят тысяч баксов я выйду за хоть за тролля». Через три дня она стоит в зале отеля St. Regis в платье из секонд-хенда, а
Лена, пятнадцатилетняя, переезжает с матерью Эллис в домишко на окраине Редвуда — фасад облупленный, в гостиной витраж с трещиной в форме молнии. Эллис, медсестра в синих скрабах, целыми днями распаковывает коробки с дешевым фарфором, купленным на распродаже. Лена натыкается на коробку под лестницей: внутри дневник Сары Мейфилд, хозяйки дома, исчезнувшей в 2002-м. «Опять в старом хламе копаешься?» — Эллис хлопает дверцей шкафа, откуда сыплется пыль. «Она писала про колокол… и что его звон
Лена Штрауб, студентка-историк из Чикаго, приезжает в Вену по обмену в середине декабря. В старом чемодане с отцовскими вещами она находит письмо 1983 года на немецком: «Если найдешь это, спроси у Элли в кафе Central про кольцо с рубином». На улице Грабен, за чашкой меланжа, она сталкивается с Якобом, барменом-австрийцем, который роняет поднос с печеньем *Vanillekipferl*. «Ты похожа на ту женщину с фото у моей бабушки», — говорит он, вытирая коричневые пятна с фартука. Лена и Якоб идут в
Представь, живешь себе обычной жизнью, а потом бац! — внезапно начинаешь слышать мысли всех вокруг. Вот прямо в голове, как наушники без кнопки «выключить». Героиня этого сериала как раз в такой ловушке: представь рождественский ужин, где тетя Мэри улыбается, а в голове у неё — ревность к маминому пирогу. Или парень из кофейни, который мило улыбается, а сам думает о том, как забыл купить подарок собаке. Хаос, да? А ещё эта способность обостряется к праздникам — будто кто-то добавил громкости в
Лена, владелица захудалого кафе «Сосновый уголок» в городке Фрост-Харбор, ковыряла вилкой засохший кекс. За окном метель заметала дорогу к старой пристани. "Ты опять не выбросила прошлогодние гирлянды?" — буркнул ей через стойку Джейкоб, разнорабочий с обветренными руками, развешивая бумажные снежинки с надрывами по краям. Его сестра-подросток Миа, притащив коробку треснувших ёлочных шаров, нашла под стульями записку от прежней хозяйки кафе с рецептом глинтвейна — корицу там клали
О, этот фильм! Слушай, я сначала думал: "Ну типичная романтическая комедия, опять будут шаблонные шутки про ревность". Ан нет! Сюжет вроде простой — парень влипает в дикую ситуацию из-за бывшего своей девушки, но как же это подано! То ли сценарий гениальный, то ли актёры так вжились, но я местами просто сквозь смех еле успевал следить за диалогами. Вот серьёзно — тот момент, где герой пытается выкинуть букет роз в мусорку, а они вечно вылезают обратно... Это же шедевр абсурда! А эти