Сказание о земле Сибирской (1947)

Иван Шумилов, с обветренным лицом и медалью «За отвагу» на потёртом пиджаке, возвращается в деревню Глубинка под Красноярском. В избе пахнет смолой и свежим хлебом — сестра Лида, в платке с выцветшим узором, мнёт тесто, рассказывая, как старик Семён сломал трактор, пытаясь вспахать каменистый участок. «Двигатель захлебнулся, как тот фриц под Сталинградом», — хрипит Семён, вытирая ладонью мазут с бороды. Иван к вечеру разбирает железного «коня» на части, находя в груде железа погнутую шестерню — чинит, заменив её крышкой от котелка. Лида смеётся: «Теперь хоть суп варить не в чем, зато пахать будем».

Через месяц из Новосибирска приходит приказ: строить целлюлозный комбинат на берегу Енисея. Лида, назначенная бригадиром, спорит с Иваном в прокуренной конторе: «Рыбе нереститься негде станет, а ты про «прогресс» толкуешь!» Иван, сжимая чертёж с пятнами от чая, хмурится: «Без комбината — без школ, без света. Ты детей в темноте растить хочешь?» Семён тем временем валит сосны у реки, бормоча под нос: «Не лес тут был — часовня…» К зиме Лида, переехав в барак у стройки, замечает, как рыбаки уходят дальше в тайгу, а по утрам на столе у неё вместо парного молока — порошковая смесь из жестяной банки.