Война и люди. Часть 3: Окончание (1973)

Такуро, обмотанный грязным шарфом, копал траншею на склоне холма Окинавы, пока Юкио, врач с потрескавшимися очками, перевязывала раненого солдата обрывком кимоно. «Кончился йод, — сказала она, вытирая руки о фартук, — даже спирт из раций выпарили». Лейтенант Кадзуки, чей мундир пах плесенью, приказал сжечь документы: «Если штаб спросит — мы уже мертвы». Харуми, девчонка из деревни, таскала в мешке сладкий картофель, пряча его от крыс. Вечером Такуро нашел в каске письмо брата: «Мать умерла в бомбоубежище. Дом продали за мешок риса».

К утру американцы прорвались к аэродрому Южная. Кадзуки, с перебитой ногой, кричал Такуро: «Взорви мост у Янабару!» — «Там наши отступают!» — «Трусы!» В госпитале Юкио отрезала мальчишке руку тупой пилой, а Харуми раздавала рис, когда снаряд разорвался у колодца. Ее чайник с хризантемой упал в лужу крови. Такуро, вернувшись, нашел Юкио у развалин храма: «Почему ты жива?» — «Не знаю». Они шли к берегу, где солдаты бросали винтовки в воду. Юкио достала смятое фото семьи: «Осталась только Окинава». Такуро молчал, глядя на дым над морем.