Хадик (2023)

Ласло, бывший учитель истории, находит в подвале будапештской хрущёвки коробку с письмами на венгерском и русском — адресованы его покойной бабушке Маргит от кого-то подписавшегося «Андраш, 1956». За обедом из паприкаша с галушками он тычет в сестру Эржебет пожелтевшей фотографией: «Смотри, они стоят у кинотеатра «Уранья» — бабка никогда не говорила, что знала солдат СССР?» Эржебет, которая второй месяц сводит бухгалтерию их общей прачечной на улице Ваци, швыряет в него мокрым полотенцем: «Выброси эту дребедень, или я сама сожгу ящик. Нам 58, а не пятнадцать — хватит рыться в грязном белье».

На следующее утро Ласло тащит письма к Золтану — старому архивариусу с рынка «Лехел», который пахнет палинкой и всегда носит под пиджаком значок «Будапешт-56». Тот, разглядывая штамп на конверте через лупу, бормочет: «Почтовое отделение на площади Бартока… закрыли в 70-х». Тем временем Эржебет, разбирая счета, находит в тумбочке бабушкины золотые серёжки-колокольчики — точно такие же, как на фото 1956 года. В кафе «Централ» за столиком с треснувшей мраморной столешницей она вдруг говорит официантке Илоне: «Принеси ещё эспрессо. И… ты не знаешь, кто ремонтирует старые радиоприёмники? Мне надо проверить одну кассету».