Пилат (2020)

Ласло, с сигаретой в зубах, копался в коробках на чердаке старого дома на улице Ваци. Нашел потёртый дневник деда-археолога с пометкой «Церковь Св. Иштвана, 1944». Эржебет, его сестра, протирала пыль с бронзовой статуэтки внизу. «Смотри, здесь про крест с рунами, — крикнул он, спускаясь по скрипучей лестнице. — Говорит, его спрятали под алтарём перед приходом советов». Эржебет замялась: «Папа запрещал лазить в тех руинах». Но уже на следующее утро они пробирались через заросший плющом вход в полуразрушенную часовню, попутно споря о том, брать ли с собой Габора, их приятеля-водителя трамвая, который вечно всем должен деньги.

Через три дня Эржебет, дрожащими руками, разворачивала крест в кухне своей квартиры — треснувшая эмаль, странные символы, пахло медью. Началось с мелочей: в трубке звонков слышалось тяжёлое дыхание, а в булочной возле моста Маргит за ними пристраивался мужчина в помятом плаще. «Выбрось эту штуку, — шипел Габор, пока они прятались в подсобке его трамвайного депо. — Вчера ко мне в гараже стекло разбилось, и на стене кровью „верни“ было намалевано». Ласло настаивал пойти в полицию, но Эржебет упрямо прижимала крест к груди: «Дедушка умер из-за него. Не отдам». Когда ночью в их дверь постучали трое с акцентами из горных деревень, Габор выбил окно пожарной лестницы — под мышкой у него болталась сумка с крестом, завёрнутым в газету «Мадьяр Хирлап».