Катрин Лашанс

Виолетта, дочь владелицы маленькой цветочной лавки в Марселе, каждое утро раскладывает горшки с геранью у входа. Её рыжие волосы всегда собраны в небрежный пучок, а на фартуке — пятна от земли. В соседнем переулке Франсуа, худой парень в потертой кожаной куртке, рисует углём портреты туристов у старого фонтана. Их первый разговор вспыхнул из-за шума: Виолетта выскочила из лавки, схватив лейку. «Опять твои клиенты топчут мои петунии!» — крикнула она, тыча пальцем в размытый рисунок на мостовой.
Антуан Дюваль, бухгалтер из парижского района Монмартр, каждое утро покупает кофе в киоске у метро *Ламарк-Коленкур*, но так и не решается сказать «спасибо» продавцу с татуировкой якоря на руке. В кабинете психотерапевта доктора Леруа, где пахнет лавандой и старыми книгами, он сжимает потёртый платок: «Вчера… я трижды обошёл булочную, прежде чем купить багет. Боялся, что мадам Жюль спросит о погоде». Леруа, поправляя очки, предлагает начать с малого: «Завтра скажите «добрый день» консьержке. Не
Антуан Бертран, инженер с ожогами на правой стороне лица, после взрыва на фабрике полимеров в Лионе, носит повязку из марли и вощеной бумаги. Его жена, Элен, отворачивается, когда он пытается обнять её за обедом — её пальцы сжимают вилку так, будто она режет мясо, а не кролика в сливочном соусе. В клинике на окраине Парижа хирург Лазар предлагает ему маску из силикона, созданную по фотографии незнакомца: «Ты станешь призраком с чужими глазами, но сможешь зайти в свой дом как гость». Антуан
Луи, тридцатилетний хирург с обожжёнными пальцами от постоянного контакта с антисептиком, тащит ящик с бинтами через переполненный госпиталь в пригороде Парижа. Рядом — Анри, медбрат-подросток, который ворует сигареты у раненых: «Опять капитан Бертран орет из-за гангрены?» — бормочет он, зажимая уши. В палате №4 Марсель, солдат с ампутированной ногой, требует вина вместо супа, швыряя деревянную ложку в стену. По вечерам Луи пишет письма сестре в Марсель, вкладывая засушенные васильки, которые
В центре событий — Оффред, молчаливая женщина в красном платье и белом крыльце, которая каждое утро покупает сыр и яйца на рынке Бостона, перебирая в голове имена: *«Люк, Ханна, Моира»*. Её комната в доме Командора Уотерфорда оклеена обоями с желтыми цветами, где она прячет кусочек масла под половицей — для кожи, как учила тетя Лидия в Красном центре. «Благословенно плодоношение», — бормочет Серена Джой, разминая больные суставы перед церемонией, пока Оффред смотрит на узор ковра, считая нитки.
Клод, 22 года, каждое утро замешивает тесто в пекарне на rue de Charonne. Его подруга Лиза, в рваных джинсовых куртках, таскает тяжеленные книги по социологии в Сорбонне, но чаще валяется на диване в их съемной квартире в 11-м округе. Вечерами они сидят в баре *Le Chardon*, где Клод ворчит: «Снова засыпаешь над конспектами?» — а Лиза тычет пальцем в его фартук: «Ты пахнешь корицей, будто испек пол-Парижа». По пятницам они крадут бутылку вина из подсобки пекарни, спорят о том, стоит ли ехать