В подвале дома на Пайн-стрит, 45, Эдди Брэкетт ковырял отверткой в антенне старого Zenith, пока Линда, его жена, ставила на стол банку фасоли с сосисками. Телевизор шипел, выдавая кадры с полупрозрачным мужчиной в костюме 50-х, который тыкал пальцем в экран: *«Вы заняли наше место. Верните долг»*. Линда, вытирая руки о фартук, бросила: «Опять твой призрак с говяжьими глазами. Выключи эту штуку, пока суп не остыл». Эдди щелкнул выключателем, но экран замерцал сильнее. Из динамика выползла
В центре — Лиза Морган, 34 года, драматург с хронической бессонницей, и Карен Райт, хореограф в растянутом свитере от брата. Они снимают подвал в Бруклине под студию, где пишут мюзикл о забытой джазовой певице 1920-х. На столе — три пустые чашки от эспрессо, гитара с обрывком струны и счет за аренду с пометкой *«Последнее предупреждение»*. Лиза тычет пальцем в экран ноутбука: *«Бюджет трещит по швам, а Том из продюсерской вообще не берет трубку»*. Карен, жуя сэндвич с арахисовой пастой,
Представь: обычный парень из спального района, вроде тебя или меня. Каждое утро — автобус, школа, вечные подколы от одноклассников. Но однажды он замечает, что люди вокруг начинают... исчезать. Не в прямом смысле — просто перестают существовать в его памяти. Фотографии пустеют, имена стираются, будто их и не было. А самое жуткое? Он единственный, кто это видит. Вроде бы сходи с ума потихоньку, да? Но когда в его блокноте появляются рисунки незнакомых лиц, а по ночам снятся обрывки чужих жизней
Джейк Морено, 27 лет, сварщик на заброшенной судостроительной верфи в Балтиморе, замечает странные шрамы на указательных пальцах у коллег. После смены в прокуренной раздевалке он спрашивает у напарника, Тайрелла: *«Ты эти полосы видел? У Глории тоже… Как будто нитки под кожей»*. Тайрелл молча показывает свои руки — глубокие рубцы образуют цифру *«4»*. На следующий день Джейк находит в цеху ржавый ящик с маркировкой *«Эксперимент №7, 1983»*, внутри — фото рабочих с ампутированными фалангами и
Беверли Лафф Линн, ведущая полуночного ток-шоу в лондонской подвальной студии, каждую среду курит «Мальборо» у открытого окна, пока звукорежиссёр Джефф в наушниках ворчит: «Микрофон трещит, как старый радиоприёмник». Гости — провинциальные поэты, актрисы третьего плана, политики-неудачники — сидят на кожаном диване с трещиной посередине. Продюсер Марк, в рубашке с расстёгнутым воротником, суёт ей листок с вопросами про «скандал с мэром», но Беверли рвёт его: «Лучше спрошу, почему у него на